История Стилихона

Этот человек, первым установивший политику Восточного Двора в отношении к Западу, — политику, началом которой было — не иметь ничего общего с Италией, родился в Галлии; отец его владел там богатыми поместьями [36]. Снедаемый непомерным честолюбием, а ещё более корыстолюбием и властолюбием, Руфин решилса оставить свою родину, где жил в совершенной неизвестности, и искать счастья в Константинополе. Это было в царствование императора Валента, когда Империю громили варвары и когда, следовательно, она находились в самом стеснённом состоянии и когда, думал он, всего скорее можно добиться видного поста в государстве. Соединяя с привлекательной наружностью ум хитрый, пронырливый, коварство величайшее, Руфин, посредством своих происков, успел свести знакомство с некоторыми придворными и умел понравиться им; он не щадил для них своих денег, за то они доставали ему место при Дворе и наконец так приблизили к императору Валенту, что он оказывал ему особую доверевность, и когда Восточный престол занял Феодосий, он играл при Дворе не последнюю роль и имел у себя очень много клиентов. Тут он столкнулся со Стилихоном и возненавидел его со всей силой завистливой души. Для такого властолюбивого человека, каков был Руфин, действительно быстрое возвышение Стилихона, а потом родство его с императором было крайне неприятно и, как любимец Феодосия не старался быть с ним слишком вежливым и нередко изобличал некоторые из его тёмных дел, то это послужило для него сигналом к начатью враждебных действий против родственника императора. Впрочем, Стилихон был так силён и благосклонностью императора, и собственными средствами, что при его жизни он всегда мог бороться с этим честолюбцем, без всякого опасения пасть или даже ослабнуть в этой борьбе. Но тем не менее Руфин не упускал ни одного случая, чтобы помешать успехам Стилихона как в его походной жизни, так и при Дворе, и если его интриги в этом отношении оставались безуспешны, зато он подвиги своего врага представлял в таком виде, что они в глазах простаков не имели никакого или, по крайней мере, большого значения. Чувствуя превосходство своих сил и значение при Дворе и в государстве, Стилихон мало обращал внимания на все его интриги; но тем не менее питал к нему непримиримую ненависть и вражду. Вражда эта получила более основания, когда Руфин, по смерти Феодосия, при помощи своих многочисленных приверженцев, успел получить при Восточном Дворе место Первого Министра [37], несмотря на все усилия Стилихона и в особенности Серены воспрепятствовать этому, стал по своему произволу управлять государством от имени слабоумного Аркадия и, что наконец всего важнее, желая отдалить Западного министра от вмешательства в дела Востока, всеми силами начал стараться поставить оба Двора в недружелюбные отношения.

Политика Руфина, очевидно, имела целью единственно упрочить личное своё значение и могущество в государстве, и потому вскоре, по-видимому, должна была измениться; но как она вполне согласовалась с направлением умов на Востоке, желавших, как уже известно, отделиться от Запада, то она послужила началом и для дальнейших неприязненных отношений Востока к Западной части Империи. Во всяком случае, она противоречила как личным интересам Стилихона, не желавшего уступить место Первого Министра при Восточном Дворе кому бы то ни было, тем более своему врагу, так и ещё более государственным его предначертаниям: поэтому он твёрдо решился низринуть своего врага, думая, что с падением главы министерства, нерасположение прочих сановников к нему и Западу не представит для него больших затрудневий в исполнении Восточного проекта.

Мы уже видели, что Стилихон запас довольно средств, чтобы вести успешнее это дело, и видели также, что Константинопольский Двор страшно смутился, когда узнал о распоряжениях Западного министра. Действительно, командуя обеими армиями, Восточной и Западной, Стилихон, без всякого опасения потерпеть неудачу, мог идти на Восток, где не было войска, и удалить Руфина от дел правления; но он в то же время чувствовал, что такое самовластие, такой решительный шаг наделают слишком много шуму, а если каким-нибудь образом ему не посчастливится, то произведут даже междоусобную войну. Посему он нашел нужным переменить план действий относительно Востока и Руфина и немного подождать, тем более, что его внимания и сил требовали дела на самом Западе. Между тем, как Стилихон отправился в поход на Рейн, можно было надеяться, что обстоятельства, происходившие при константинопольском Дворе, обратятся в его пользу.