История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

Если и были в свердловском роке истинные модернисты, способные сравниться в оригинальности и неожиданности музыкальных фраз и поэтических диссонансов с питерскими абсурдистами Джорджем Гуницким и Борисом Гребенщиковым (на раннем этапе их совместного творчества), то это, без сомнения, Вадим Кукушкин и Юрий Хазин. Песенный цикл «Матвей» — первое, и, скорее всего, единственное полноценное, законченное и цельное произведение в стиле русского дада-рока. В этих песнях есть все главные отличительные свойства дадаизма, модернистского течения начала XX века: иррациональность, кажущаяся бессистемность, анархизм и, главное, полное равнодушие к стереотипам и клише восприятия художественных объектов, которые существуют в общественном сознании.

Если в качестве своей цели авторы преследовали достижение музыкально-поэтического безумия с примесью обэриутской несуразности, то они этого не только достигли, но даже несколько перестарались, получив произведение, замешанное на вызывающе-циничной галюциногенности ленноновской «I’m The Warlus». По сути, Матвей — это тот же Морж из стихотворения Льюиса Кэрролла, пересаженный на мутно-туманную почву поздне-перестроечной России. По крайней мере, в своем вербальном отображении посредством стихов Вадима Кукушкина.

При попытке же разобраться в происхождении музыкальных источников мы рискуем запутаться в мысленных водорослях и лианах подсознания, из которых, кажется, только и состоит фантазия автора музыки Юрия Хазина. В «Матвее» полностью отсутствуют даже намеки на сияние, которое источала музыка группы «Встречное движение» — она предельно безысходна, как вялотекущий конец света. Впрочем, по мере развития фантасмагории «Матвея» понимаешь, что лучше всего прекратить сопротивляться и покориться странному визгливо-таинственному потоку звуков, исторгаемых инструментами и отстраненными голосами вокалистов, погрузиться в этот бесконечный кошмар, как дохлая лошадь в трясину, и получить с последним аккордом, как ни странно, удовольствие.

Алексей Коршун, 2016

«Рок-н-ролл — мой выбор, этот выбор неплох» (Эпилог)

Закончились история Свердловского рок-клуба, история Свердловска, история СССР. Началось время новой России, Екатеринбурга, нового уральского рока. Поначалу этот рок являлся естественным продолжением старого. Группы-лидеры по-прежнему колесили по пространству, вдруг ставшему называться СНГ. Волновали «Чайф», «Агату Кристи» и «Настю» не новые флаги на новых пограничных постах, а общая экономическая ситуация. Отпущенные цены взлетели вверх, и публика все больше думала о хлебе, а не о зрелищах. Гастроли перестали приносить прежний доход. Рокерам пришлось приспосабливаться к новым условиям. Многие подались в столицы, где и публика побогаче, и инфраструктура поразвитее, да и гастролировать из центра страны проще. В Питер вслед за Вячеславом Бутусовым перебрались Егор Белкин и Настя Полева, а затем и «серебряный состав» «Наутилуса» (правда, только временно). В Москве прописались «Агата Кристи» и «Собаки Качалова» Макса Ильина. В столицу переехали Любаня Трифанова из «Евы», Сергей Курзанов из «Флага», Андрей Балашов, Ольга Лебедева, позже — Алексей Могилевский. Впрочем, заделаться москвичами получилось не у всех. После нескольких лет безуспешных попыток покорить столицу вернулись на родину Александр Пантыкин и Сергей Кондаков.

Многих судьба забросила совсем далеко. Евгений Писак и Аркадий Богданович живут в Израиле, Альберт Потапкин — в Хельсинки, Ирина Ковтун из «Евы» играет рок в Пизе, а Александр Калужский учит детей в Сан-Диего. Свердловские рокеры густо рассеяны от Канады до Австралии. Из всех континентов только в Антарктиде не живут те, кто точно знает, чего не пьет Ален Делон…

Большинство тех, кто остался на Урале, вернулись к прежним профессиям — инженеров, архитекторов, музыкантов оркестров и ресторанов. Впрочем, рокерам легко давались и новые виды деятельности — они работают радиоведущими, программистами и организаторами фестивалей. Вот только с бизнесом не очень заладилось, хотя несколько успешных предпринимателей среди выходцев из СРК найдется.

Для большинства рок опять превратился в хобби, правда, теперь с сильным привкусом ностальгии по 1980-м. Некоторые не брали инструменты в руки лет двадцать, зато другие, даже работая дворниками, годами лелеяли мечту о создании произведения, от которого мир вздрогнет.

К середине 1990-х Свердловский рок-клуб превратился уже в городскую легенду. Вновь напомнила о славном музыкальном прошлом студия Александра Пантыкина «Tutti Records», выпустившая в 1996–1997 гг. «Антологию уральского рока». В серию компакт-дисков вошли записи «Урфина Джюса», «Трека», Егора Белкина, Насти Полевой, «Отражения», «Агаты Кристи».