История свободы. Россия

Экономическая эксплуатация – феномен, хорошо известный на Западе; но и там нет такого общества, в котором людей «эксплуатировали» бы более жестко, систематично и откровенно, чем советских рабочих. Правда, прибыль от этого в Советском Союзе идет не в пользу частного предпринимателя или капиталиста. Эксплуататор – само государство или те, кто контролирует аппарат принуждения и власти. Эта контролирующая сила – будь то партийные деятели, или бюрократы, или и то и другое вместе – больше похожа на капиталистов из марксистской мифологии, чем реальные капиталисты современного Запада. Рабочие на самом деле получают лишь такой минимум пищи, крова, одежды, развлечений и образования, чтобы они могли производить максимальное количество товаров и услуг, предусмотренных государственным планом. Остальное присваивается в качестве прибавочной стоимости намного проще и аккуратнее, чем на Западе, где нет планирования. Заработная плата регулируется самым «железным» из всех возможных законов – потребностью в продуктах. Экономическая эксплуатация осуществляется здесь в чистом виде, в «лабораторных» условиях, не мыслимых в Западной Европе или в Америке[356]. Именно в Советском Союзе официальные постановления, лозунги, идеалы меньше всего соответствуют реальности. Именно здесь поддерживаемые властью интеллектуалы – это своего рода лакеи правящей элиты (некоторые из них пассивны и инертны, другие полны циничного удовлетворения и гордости за свою изобретательность). Именно в Советском Союзе куда явственнее, чем на Западе, идеология, литература и искусство служат дымовой завесой, скрывающей жестокости, средством ухода от реальности, в которой творятся преступления, или «опиумом для народа». Именно в Советском Союзе государственная религия (ею и стал закосневший «диалектический материализм» официальных советских философов) – не что иное, как сознательно используемое оружие в борьбе с внутренним и внешним врагом; философия, уже и не претендующая на статус «объективной истины».

Материалистическая философия учит, что экономика определяет общественную жизнь и диктует взаимоотношения людей в системе производства, тогда как культурные феномены – религия, политика и мораль, юридические и политические институты, литература, искусство, естественно-научные представления – принадлежат к различным уровням «надстройки», то есть обусловлены «базисом». Эта известная, широко признанная и влиятельная доктрина едва ли в точности описывает какое-либо из существующих обществ или исторических периодов. Все попытки истолковать социальные явления, исходя из нее[357], наталкивались на огромное число исключений, объяснить которые можно было лишь с натяжками, что придает построениям аморфность и ограничивает возможности их применения. Однако в советском обществе марксистской теории беззаветно преданы. Там каждому ясно, что именно входит в базис, а что – в надстройку. Писатели и архитекторы могут не питать иллюзий по поводу того, какой уровень пирамиды они занимают. Экономические, военные и другие «кадры» должны полностью определять жизнь, поскольку таково их предназначение. Эта ситуация порождена не реальностью, а тщательной и искусной инженерией, с помощью которой Сталин и его чиновники преобразили Российскую империю.