История сыска в России. Книга 2

Органы следствия придали важное значение этому факту и расценили его как “совещание московского центра”. Между тем ни предыдущая, ни последующая деятельность указанных выше лиц, ни сам характер разговора не дают оснований для подобной оценки.

Бакаев, Евдокимов, Гертик, Горшенин и Шаров пришли к единому мнению, что Зиновьев поступил неправильно, не сообщив партийным органам о распространении рю-тинских документов.

В процессе следствия не была установлена виновность обвиняемых в подготовке убийства Кирова или их осведомленность об этом.

“Следствием не установлено фактов, которые дали бы основание предъявить членам “московского центра” прямое обвинение в том, что они дали согласие или давали какие-либо указания по организации совершения террористического акта, направленного против товарища Кирова”, — говорилось в обвинительном заключении.

Несмотря на это, в закрытом письме ЦКК ВКП(б) от 18 января 1935 года, составленном Сталиным, и в выступлении Агранова об итогах следствия утверждалось, что “московский центр” знал о террористических настроениях “ленинградского центра” и всячески их разжигал. Выводы о том, что обвиняемые по настоящему делу знали о террористических настроениях членов ленинградской “зиновьевской” группы, вообще не основаны на материалах дела.

Зиновьев и Каменев по вопросу о своей ответственности за убийство Кирова дали следующие показания.

Зиновьев: “Ни в коем случае не могу считать себя ответственным за контрреволюционных выродков, прибегших к фашистскому наступлению”.

Каменев: “Я не могу признать себя виновным в гнуснейшем преступлении, совершенном злодеями, с которыми я не имел и не мог иметь никакой связи”.

Анализ материалов свидетельствует о необъективности и предвзятости работников госбезопасности и прокуратуры при расследовании дела так называемого “московского центра”.

Для осуществления прокурорского надзора и выполнения ряда следственных действий, связанных с окончанием следствия, в Ленинград выезжали заместитель прокурора СССР Вышинский и следователь по важнейшим делам Прокуратуры СССР Шейнин. На самом же деле Вышинский надзор за следствием не осуществлял, на очевидные факты неполноты следствия и необъективности расследования не реагировал. Более того, Вышинский и Шейнин так же, как и работники НКВД, грубо нарушали законность и участвовали в фальсификации этого дела. В процессе предварительного следствия и суда Вышинский поддерживал личный контакт со Сталиным и согласовывал с ним тексты наиболее важных документов.

В частности, по настоящему делу Каменев, Зиновьев и Бакаев по существу предъявленного им обвинения, как этого требует закон, не допрашивались. Из заявления же Каменева, приведенного выше, видно, что он категорически отвергал предъявленное ему обвинение. Ознакомление обвиняемых с материалами предварительного следствия фактически не производилось.

В архиве ЦК КПСС находится первоначальный вариант обвинительного заключения от 13 января 1935 года, в котором в соответствии с установленными следствием данными указывалось, что Зиновьев и Каменев виновными себя не признали, Куклин и Гертик отрицали свое участие в “московском центре”, а Перимов и Гессен признали лишь свою связь с другими обвиняемыми.

Очевидно, организаторов судебного процесса по делу так называемого “московского центра” не удовлетворяла публикация в печати результатов предварительного следствия в таком виде. Поэтому Каменев, Куклин, Гертик и Перимов незаконно допрашивались по существу дела еще и 14 января 1935 года, то есть после окончания следствия и предания их суду.

От Зиновьева же было получено “Заявление следствию”, отпечатанное на пишущей машинке.

Имеющееся в судебном деле обвинительное заключение датировано 13 января 1935 года, но в него, по сравнению с первоначальным вариантом, внесены изменения и указано, что Зиновьев и Каменев виновными себя признали; Куклин и Гертик подтвердили свое участие в “московском центре”, а Перимов и Гессен — в “зиновьевской контрреволюционной организации”, хотя это не соответствует их показаниям.

Обвинительное заключение с внесенными в него исправлениями было предъявлено Зиновьеву, Каменеву, Кук-лину, Гертику, Гессену и Перимову 15 января 1935 года, то есть на второй день судебного заседания. В этот же день оно было опубликовано в печати.

Как видно из вышеизложенного, указанные изменения могли быть внесены в обвинительное заключение не раньше 14 января 1935 года, то есть когда обвинительное заключение уже было утверждено судом и вручено подсудимым. Изменения в обвинительное заключение вносились работниками секретариата Сталина КР. Герценбергом и А.Н. Поскребышевым, что подтверждается заключением графологической экспертизы и объяснением Поскребышева, данным им в начале шестидесятых годов.

Подписав исправленное обвинительное заключение, прокурор СССР Акулов, Вышинский и Шейнин датировали его задним числом. Этим самым они грубо нарушили закон и совершили служебный подлог.