История сыска в России. Книга 2

Переходя затем к рассмотрению финансовой сметы Ратаева, Гартинг высказывает удивление, каким образом Ратаев мог платить такие большие жалованья агентам внешнего наблюдения, что месячные расходы на содержание последних превышали 3000 франков.

“Каким образом мой предместник, — говорит Гартинг, — уплачивая такие сравнительно крупные суммы некоторым из наружных агентов, мог содержать еще секретных сотрудников и платить, например, 900 франков в месяц известному Департаменту полиции Бабаджану (Батушанский), ныне уехавшему по указанию г. Ратаева из России с тем, кажется, чтобы постараться поступить на службу к г.Гуровичу, тем более, что, независимо Бабаджана, у него имелось еще несколько мелких сотрудников, которые при самом скромном жалованье, несомненно, получали в общей сложности около 1000 франков в месяц.”

Гартинг объясняет это тем, что Ратаев поставил такие высокие жалованья в смету только лишь перед своим уходом.

“Предположение это представляется мне, — говорит Гартинг, — еще тем более правдоподобным, что, помимо всех перечисленных расходов, г. Ратаев до сентября минувшего года платил ныне умершему Милевскому жалованье в 1250 франков в месяц, не считая 1000 франков наградных, и по смерти Милевского продолжал выдавать его вдове по 1000 франков в месяц, вплоть до минувшего января месяца. Затем по конец 1904 года он платил г. Голыиману по 1000 франков в месяц и 1000 франков наградных, а с 1 января по конец минувшего июля, т. е. до пожалования последнему пенсии, выдавал ему ежемесячно по 500 франков”.

Помимо компрометирования своего предшественника и соперника, Гартинг стремился этим доносом к осуществлению другой — более материальной — цели, а именно: увеличить ассигнование отпускаемых в его распоряжение сумм.

Рачковский пошел навстречу желанию Гартинга, и ассигнования на заграничную агентуру были увеличены почти на сто тысяч франков, в том числе 12 тысяч франков было ассигновано на содержание нового сотрудника Девернина и 40800 франков на приобретение секретных сотрудников. Французу Девернину была поручена организация внешнего наблюдения.

ТАИНСТВЕННАЯ ТЕЛЕГРАММА

Итак, мы видим, что сотрудниками Ратаева были: Светлицкий, Бабаджан и другие.

Агентом Рачковского, который работал и при Ратаеве, и при Гартинге, был Л.Бейтнер. Сын чиновника, будучи изгнанным из Нижегородского кадетского корпуса в 1890 году за сбыт украденных у купца Коломнина денег, он отсидел по приговору Владимирского окружного суда семь месяцев в тюрьме, затем уехал за границу, поступил в Цюрихский университет и в 1892 году сделался сотрудником Рачковского. Действуя как провокатор, он участвовал 16 января 1894 года в анархической демонстрации в Цюрихе, был арестован, но вызволен Рачковским. В конце 90-х — начале 1900-х годов он жил в Лондоне, освещая старых народовольцев и Бурцева. Интересно отметить, что, параллельно с Бурцевым, Бейтнер освещал и помогавшего Бурцеву по отправке его изданий Петра Эммануиловича Панкратьева, истинная роль которого Бейтнеру и Рачковскому была неизвестна. Между тем, Панкратьев был сотрудником Петербургского охранного отделения.

Упомянутый Гартингом Бабаждан был на самом деле мещанин местечка Дубоссары Херсонской губернии Бер-ко Янкелев Батушанский, секретный сотрудник Екатеринославского охранного отделения, куда “приглашен” был в начале сентября 1902 года. Уже в конце октября 1902 года он стал сообщать начальнику охранного отделения ценные сведения о противоправительственной деятельности местной еврейской интеллигенции, а в декабре, когда он открыл в Екатеринославе зубоврачебный кабинет, Батушанский стал центром, которому были известны самые конспиративные замыслы социал-демократических и эсеровских организаций в Екатеринославе.

Батушанским были выяснены делегаты Организационного комитета РСДРП, приезжавшие в Екатеринослав для организации местной группы “искровцев”, равно как и супруги Азриель и Сарра Кушель, приехавшие в Екатеринослав для создания тайной типографии. 24 мая 1903 года Сарра Кушель была арестована. С 27 мая по 27 сентября 1903 года Батушанский отбыл 4-месячное тюремное заключение по делу кишиневской типографии (1902 г.), причем дал из тюрьмы ряд ценных для полиции сведений. После выхода из тюрьмы осенью он открыл жандармам тайную типографию эсеров и секреты Екатеринославского социал-демократического комитета.

По отзыву начальства, Батушанский как сотрудник проявлял весьма ценное качество — фотографическую точность передачи всех сведений с крайне осторожными и всегда основательными личными предположениями и, кроме того, глубокую обдуманность каждого своего шага и действия. При таких качествах Батушанский представлялся не только полезным и достойным полного доверия сотрудником, но и лицом, безусловно, способным работать самостоятельно.

Ввиду этого, Департамент полиции возбудил ходатайство о даровании Бабаджану пожизненной пенсии в 1200 рублей в год, “если он будет скомпрометирован в революционной среде не по своей вине”.