История сыска в России. Книга 2

Таковыми являются из числа здесь перечисленных Александр Добровольский, Вронский и беглый матрос Черноморского флота; все остальные Вам хорошо известны. Трое помянутых полковнику фон Коттену совершенно неизвестны, и поэтому никаких о них данных он не дает, равно они неизвестны Департаменту полиции. Что касается означенного Добровольского, то Департаменту полиции известно о нем лишь то, что Вы о нем доносили.

По изложенным в этих донесениях данным, Добровольский в настоящее время устанавливается в Департаменте полиции, но пока безуспешно, так как в распоряжении департамента не имеется его фотографии.

В виде сего департамент просит о высылке фотографии и считает полезным сообщить Вашему высокоблагородию для ориентирования, проверки и в дальнейшем для донесения результатов последней, что по делам департамента проходили следующие Александры Добровольские, ныне разрабатываемые:

1) Александр Кириллович Добровольский, киевский политехник, дворянин, родился в 1880 году, привлекался в Киеве в 1908 году;

2) Александр Иванович Добровольский, сын священника в Любимовском уезде Ярославской губернии, родился 14 марта 1884 года, окончил Ярославскую духовную семинарию, отец и сестры его живут в с. Покровском Любимовского уезда, привлекался в 1902 году в Ярославле по делу организационного комитета ярославских семинаристов;

3) Александр Иванович Добровольский, окончивший Петербургский университет в 1911 году, проходил в Петербурге по наблюдению за “Боевой организацией” Центрального Комитета партии социалистов-революционеров  и, наконец,

4) Александр Георгиевич Добровольский, бывший воспитанник Преславской (в Крыму) учительской семинарии, родился в 1891 году, привлекался при Таврическом губернском жандармском управлении по 126 ст. Уголовного уложения в связи с ограблением подрядчика в Мелитополе.

Из Бронских Департаменту полиции известен единственный социал-демократ меньшевик Бронский (без имени) из донесения Вашего от 1 декабря 1912 года и Вронский, допуская, что по созвучию фамилий могла произойти ошибка, студент-медик Московского университета Петр Александрович (Леонгардт Витольдович) Вронский, уволенный за беспорядки в 1901 году из означенного университета.

Вице-директор С. Виссарионов. Заведующий Особым отделом полковник Еремин”.

Данные, полученные Красильниковым от своих секретных остряков, разошлись с данными полковника фон Коттена, и по поводу его записок в Департамент полиции Красильников докладывает своему начальству следующее:

“Ни Вера Фигнер, ни Мария Прокофьева идеологами террора не являются, и ни та, ни другая о терроре не помышляют. Первая занята всецело благотворительными делами помощи ссыльным и каторжанам и к террору относится отрицательно, вторая тяжело больна и уже два года никаких разговоров о политике не ведет и, кроме близких, никого не видит. Что Марк Натансон настаивает на возобновлении террора, также неверно. Натансон — человек весьма осторожный, боевую деятельность признает лишь с изведанными практичными людьми и с большими денежными средствами, чего теперь в партии нет.

Аргунов считается лишь хорошим пропагандистом, террористом же он совершенно не является.

Что же касается до Савинкова, то о поручении ему организации боевого дела не может быть и речи, ибо его, наоборот, всячески вынуждают подать заявление о выходе из партии и, конечно, ни с какими предложениями к нему обращаться не будут, точно так же, как к Луканову, который известен как близкий друг Савинкова.

Курисько, бывший член “Боевой организации”, может быть полезен, как техник, но не имеет руки, да еще правой, и с такими приметами, конечно, на него никакой ответственной роли не возложат.

Сведение, что Натансон ездил в Швейцарию доставать деньги для “Боевой организации”, неверно. Он, действительно, ездил в Лозанну в декабре месяце два раза, но с целью навестить своего больного племянника. Никаких денег Натансон не получил, а 15 тысяч рублей он бы во всяком случае Бурцеву не дал.

Точно также представляется совершенно неправдоподобным, чтобы в Петербурге мог находиться боевой отряд, организованный Черновым, так как все лица, которых пригласить бы мог Чернев, находятся в настоящее время за границей. В России находится лишь Софья Бродская, но и та поехала по личным своим делам”.

Сведения Красильникова оказались гораздо более точными, чем доклады фон Коттена, не потому ли и последовал в следующем 1914 году, по распоряжению директора департамента Белецкого и товарища министра внутренних дел Джунковского, роспуск заграничного отряда секретных сотрудников фон Коттена? По крайней мере, следующий доклад Красильникова Департаменту полиции от 27 января 1914 года говорит уже о бывших сотрудниках полковника фон Коттена.

Но все же, кроме освещения деятельности и планов заграничных революционеров, департамент давал Красильникову иногда и более деликатные поручения — воздействовать, например, на изменение состава заграничной делегации, что видно из приводимого ниже предписания: