История тайных обществ, союзов и орденов

Мистерии происходили обыкновенно в уединенно стоящих зданиях, по возможности в подземных помещениях, под спасительным покровом ночной темноты. Для сохранения тайны принимались самые тщательные предосторожности. Непосвященные обитатели орденских общежитий отсылались в самые отдаленные помещения во дворе или же оставались под строжайшим надзором в дальних покоях. Двери и ворота замыкались крепко — накрепко. На самой верхушке дома, в котором происходило посвящение, стоял сторож, внимательно озирающий окрестности и сообщающий о приближении каждого непосвященного.

Прежде чем кандидата представляли капитулу для посвящения, он должен был дать страшную клятву в том, что обязуется свято хранить все тайны, которые ему откроют. Вместе с тем ему сообщалось, что в случае клятвопреступления ему неминуемо угрожает мучительная смерть или же пожизненное заключение в подземельях орденских домов. По принесении кандидатом предписанной присяги его вводили в сопровождении двух братьев к капитулу. Здесь ему прежде всего показывали распятие и разъясняли, что не следует верить в распятого, потому что тот лжепророк, лишенный всякой власти. Но отрицанием Христа и отречением от господствовавшего церковного учения дело не ограничивалось. По пятницам, в особенности в Страстную пятницу, здесь совершалось и худшее.

Затем кандидата приводили к рецептору. Последний вынимал из футляра странную фигуру, называвшуюся Бафомет; это была металлическая фигура, украшенная золотом и серебром и напоминавшая не то череп мертвеца, не то лицо старца с большой бородой. Указывая на эту фигуру, рецептор говорил кандидату: «Верь в нее, ей доверься, и благо тебе будет!» Во время этой речи кандидат должен с непокрытой головой склониться до земли, выражая этим почтение к идолу.

Затем следовал акт опоясывания «поясом Иоанна». Кандидата обвязывали белым шерстяным шнуром, который через прикосновение к идолу делался талисманом, оказывая благотворное влияние с помощью волшебной силы. Также этот шнур служил тайным отличительным знаком, с помощью которого кандидат получал доступ к мистериям ордена.

Далее, почти постоянно соблюдавшимся обычаем был один обряд, заключавшийся в том, что новичок должен был, пренебрегая своим человеческим достоинством, поцеловать рецептора и присутствовавших при посвящении братьев в такие части тела, назвать которые не позволяет приличие. Наконец, новым членам духовно — рыцарской общины, на которую торжественной присягой возлагался обет целомудрия, явственно давалось понять, что они могут предаваться между собой самым ужасным и гнусным порокам. «Вероятно, — как полагает неутомимый обличитель ордена, Прутц, — считали, что сохранение тайны общества не будет достаточно обеспечено, раз будет существовать риск, что младшие члены, общаясь с женщинами, выдадут все им».

Этот ритуал соблюдался при всех тайных посвящениях, но новичкам при этом редко объяснялось его значение. Разъяснение давалось позже, когда новый брат уже допускался к участию в таинственных посвящениях, или, иначе говоря, достигал высших разрядов.

Правила 1128 г., которые прежде были единственным руководством для ордена, и их позднейшие дополнения стали для тамплиеров лишь внешней формальностью. Истинная же сущность ордена выражалась в особом тайном уставе.

Последователи тайного учения тамплиеров были, по Прутцу, несомненные дуалисты. Они поклонялись высшему богу, в котором они видели творца духа и добра, а также низшему богу, создателю материи и злого начала.

Все это сообщалось на тайных собраниях тамплиеру, достойному посвящения в последний и высший разряд мистерий. Особенно подчеркивалось, что культ посвященных относился не к высшему богу, а к низшему, от которого происходят материя и злое начало.

Изображением этого низшего бога и является идол, которого показывали члену во время приема в орден. Он обладает силой приносить здоровье, наделять рыцарей земными благами и даровать ордену все сокровища мира. К нему нужно обращаться со всеми нуждами души и тела.

Тайное собрание заканчивалось исповедью и причастием. Исповедь была у них актом братского доверия, с одной стороны, и братского совета — с другой. Поэтому посвященные исповедовались друг другу, а отпущение грехов получали от главы ордена, а не от капланов, у которых была отнята привилегия исповедывать членов высшего разряда, чтобы по возможности избежать разоблачения еретических тайн.

Несомненно то, что орден, благодаря своей политике, в значительной степени определявшейся стремлением к светской власти, уже очень рано впал в неразрешимое противоречие со своими первоначальными задачами, что братство часто жертвовало интересами христианства ради эгоистических целей, что многие рыцари предавались развратной жизни и противоестественным порокам, что некоторые комтуры игнорировали религиозную борьбу.