История тайных обществ, союзов и орденов

Весьма благоприятным для его планов оказалось то обстоятельство, что два бывших тамплиера, которых за различные проступки с позором изгнали из ордена, решили сообщить о целом ряде самых ужасных преступлений и пороков, господствовавших в ордене и облеченных глубочайшей тайной. На основании этих показаний против тамплиеров немедленно возбудили обвинение в отрицании Христа, поклонении Бафомету и т. п. И вот 13 октября 1307 г. все тамплиеры во Франции, а также великий магистр Жак де Молэ, которого, как известно, под предлогом переговоров о новом крестовом походе вызвали с Востока, были внезапно арестованы, а их имущество конфисковано, вопреки всем торжественно подтвержденным привилегиям ордена. Королевские ордонансы, говорившие о еретичестве и преступлениях тамплиеров, оправдывали в глазах изумленного народа грубое насилие и успокаивали раздававшиеся в стране негодующие голоса. Стоит преступлению выступить с достаточным бесстыдством и добиться своей цели, и толпа, неспособная самостоятельно мыслить, будет всегда и везде сломлена, а образованные классы будут молчать из трусости. В Париже немедленно был учрежден инквизиционный суд над несчастными, с королевским духовником, фанатичным доминиканцем Гийомом де Ногаре во главе. Пытки со всеми их ужасами, угрозы и заманчивые обещания отверзали уста даже самых упорных подсудимых и приводили к таким обстоятельным признаниям, что на орден действительно было возведено тяжелое обвинение, и следствие принимало все более обширные размеры.

Как именно велся тогда допрос, видно уже из того факта, что в одном только парижском общежитии тамплиеров 36 несчастных обвиняемых погибли в короткое время вследствие варварского обращения с ними.

Тамплиеры вовсе не были склонны сделаться мучениками за веру и убеждения. В истории очень редки люди, идущие на смерть за великую идею. Для этого нужна исключительная моральная сила и нравственное мужество — качества, лишь очень редко соединяющиеся в одном человеке. Хотя дух тамплиеров и не парил на той высоте, где царят высокие чувства и великие помыслы, но все же мы не можем отказать их трагической судьбе в человеческом участии.

Папа, колеблющийся, медлительный, нерешительный, не зная, как отнестись к самоуправству Филиппа, пытался умерить священный пыл судей, затянуть следствие и предоставить папской курии последнее решающее слово об участи подсудимых и об их имуществе. Но всегда находчивый король имел достаточно средств, чтобы склонить к уступчивости. Во множестве разбрасывались подложные прошения от народа к королю об уничтожении ереси тамплиеров. Общественное мнение решительно восстало против папы. Филипп напомнил ему также об обещании, данном Климентом V при вступлении на папский престол, а именно по смерти предать бесчестию имя Бонифация VIII, гордого, страстного церковного владыки, властолюбие и алчность которого некогда привели к восстанию князей и народов, — и безжалостно требовал исполнения позорного обязательства. Нерешительность и колебания папы он назвал изменой католичеству, ревностным защитником которого величаво объявлял себя этот лицемерный монарх.

Беспомощный, не зная, на что решиться, чувствуя себя глубоко униженным и опозоренным, Климент вынужден был наконец прекратить свое безуспешное сопротивление. Чтобы спасти память своего предшественника от неизбежного позора и не ослабить еще более уже и без того сильно пошатнувшейся веры в авторитет церкви, он сделался соучастником неслыханного судебного преступления.

Ужасное зрелище: «Светская власть, бывшая некогда в подчинении, становится вдруг соучастницей церковной инквизиции, приставляет к горлу своей ослабевшей повелительницы — духовной иерархии, служившей прежде ее интересам, меч и принуждает ее признать законной несправедливость, которую она совершает над ней вместе с нею». 12 августа 1308 г. была издана булла Fadens misericordiam,повелевшая всем духовным и светским князьям возбудить судебное преследование против всех тамплиеров. Тот, кто вздумал бы не выполнить этого требования, должен был подвергнуться изгнанию и церковным карам. Руководством при открытии инквизиционного судилища служил приложенный к делу перечень из 127 вопросов, составленных на основании якобы неоспоримых заключений парижского следствия.