История тайных обществ, союзов и орденов

В то время как «баррикадный король» все решительнее переходил на реакционный путь «священного союза», старался уничтожить разными юридическими увертками конституционные права и поставил себя в своей внешней политике в самое резкое противоречие с общественным мнением, в кругу лиц, самых близких к июльскому трону, были раскрыты самые скверные мошеннические проделки. Дурная слава продажности и грязного корыстолюбия, покрывшая правительство, получила подтверждение в огромном скандальном процессе против членов кабинета. А отвратительное убийство герцогини Праслен ее собственным мужем позволило заглянуть в бездну безнравственности и распущенности высших сословий, которая превосходила все подобные явления прежней монархической эпохи.

Так Франция гигантскими шагами двигалась навстречу новому перевороту. Он произошел в дни 22–24 февраля 1848 г. и был во всех отношениях удачным делом «Времен года» и увлеченными ими ожесточенных масс. 24 февраля весь Париж был в руках восставших. Была провозглашена республика. Луи — Филипп в смертельном страхе бежал в Англию, где он, сломленный, умер через два года. Его династия не имела ни приверженцев, ни партии и не встретила ни одного знака сочувствия. Нескольких часов было достаточно, чтобы упразднить могущественное самодержавие.

За этим последовал ряд дней ликования, в которые политические страсти и анархические выходки сменялись республиканскими празднествами, пока суровая действительность практической жизни не вступила в свои права. Кроваво — красное знамя, завоевавшее поле сражения, должно было уступить место трехцветному знамени; анархические организации с их огромнейшей свитой голодающего пролетариата были устранены, и самые опасные вожди их, как Бурег, Бланки, недавно выпущенный на свободу, Собриэ и др., были арестованы.

Правда, члены «Времен года», воскреснувшие «монатаньяры» и другие сторонники красной республики в июне 1848 г. еще раз подняли знамя восстания. Но в страшной четырехдневной уличной борьбе эти люди были побеждены и затем тысячами сосланы в заокеанские колонии. И уже 10 декабря 1848 г. клериальное влияние и отвращение всех «любящих порядок» и «благоразумных» элементов к анархизму и социализму возвели в президентское достоинство новой республики ловкого авантюриста, принца Луи — Бонапарте. Суровые законы о печати, строгий полицейский надзор и готовая к бою армия заботились о том, чтобы отныне покой, хоть и видимый, не нарушался.

После падения Наполеона социалистические и коммунистические тайные союзы снова развернули в Париже в марте 1871 г., под началом триумвирата Бланки — Риго — Рошфор, красное знамя и отказались в повиновении третьей республике. Свирепая гражданская война превратила создания искусства, роскоши, вкуса, места, где господствовали богатство и наслаждение жизнью, — в безотрадные пустыри, и к истории ужасов, которые уже так часто совершались на улицах беспокойной столицы на Сене, она прибавила еще одну мрачную, неизгладимую страницу.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ИСПАНИЯ

В мае 1808 г. Наполеон принудил бурбонский дом отказаться от испанского престола, который он даровал своему брату Жозефу. Но могущественный император обманулся в своих ожиданиях, когда думал превратить страну в подчиненное Франции государство. Испанский народ, не способный оценить благодетельное влияние французского государственного переворота и ожесточенный причиненным ему унижением, взялся за оружие. Благородные и низкие побуждения, уязвленное национальное самолюбие и дикая ненависть к чужестранцам, патриотическое воодушевление и религиозный фанатизм подстрекали к многолетнему сопротивлению и к отчаянной войне гверильясов, которую страна с более высокой культурой смогла бы вынести лишь в течение немногих месяцев. В первый раз Наполеону пришлось бороться с народом; испанская война преподала всей Европе уроки, которые не прошли бесследно.

После неудачи в России и Германии император, чтобы собрать свои боевые силы и освободиться от ненавистной испанской войны, решил отпустить заключенного уже в течение шести лет короля Фердинанда VII за Пиренеи.

Возвратившийся монарх (март 1814 г.) был принят с восторженным ликованием. Народное воодушевление послужило этому человеку, пользовавшемуся дурной славой и имевшему самые недостаточные представления об общественной жизни и событиях в Испании, лишь доказательством того, что нация и армия желают возвращения к старому государственному и церковному порядку. Поэтому он открыл нашептываниям клерикалов и абсолютистов свободный доступ к своему сердцу и ушам, и мысль об отмене конституции, провозглашенной в 1812 г. кортесами и значительно ограничившей самодержавную власть, приобретала все большее признание.