История татар Пензенского края. Том 1

Но в свою очередь многовековые взаимоотношения татар и русских вызвал проникновение и множество тюркизмов в русский язык. Изучение тюркизмов, их количество и влияние на другие языки до настоящего времени остается спорным и требует детального изучения и сравнительного анализа. Так, например, еще в 1769 г. в одном из журналов была опубликована статья с сопоставлением русского слова «щи» и тюркского «ашчи» (повар). «Да уж не от сего полно произошло и счастие, от щей и ясть: щиястие, может быть, в старые времена бедные говаривали о достаточных: так разбогател, до такого состояния дошел, что каждый день щи есть может», – писал не без юмора журнал. Если русское «счастье» имеет татарскую основу, то что уж говорить о множестве других слов, которые татары ввели в русский язык: атаман, артель, алый, базар, башня, булат, балахон, барыш, башмак, бобыль, бурда…и др. Россия многое восприняло от татар и других народов, и поныне несет в себе это наследие как субкультуру, значительно влияющую на менталитет русских. Далеко неспроста Н. В. Гоголь писал: «В каждом русском сидит татарин»[325].

Со второй пол. XIX в., как мы уже отметили выше, началось формирование современного татарского национального языка на основе казанского диалекта. Это был период, когда произошли большие изменения старотатарского языка тюрки, сопровождающиеся сближением различных диалектов отдельных групп татар. Именно в это время татарская интеллигенция стала активно использовать османскую общественно-политическую лексику. В своих работах «Книга о воспитании», «Брошюра о нравственности» Каюм Насыри критикует схоластическую систему обучения в мектебе и медресе. Царящий в этой кадимистской системе дух формализма, догматизма и его оторванности от жизни уже не могли отвечать прогрессивным вызовам времени. Не случайно Каюм Насыри был подвергнут жесточайшей критике со стороны общественности и мусульманского духовенства, и сделался изгоем среди своих единоверцев за свое сотрудничество с православным государством и за поддержку педагогической систему пензенского ученого-миссионера Н. И. Ильминского, провозгласившего тезис о «несовместимости мусульманства с умственной культурой».

Как отмечал публицист Н. А. Александров, «…читать, писать, учат арабскому языку, чтобы он знал Коран, который написан на этом языке и который в большинстве случаев он механически затверживает, не понимая арабского языка. Но казанские татары помимо арабского языка учатся и бухарскому и персидскому языкам… У других татар, кроме казанских, ничего этого нет, и они, как мы уже сказали, ограничиваются механическим заучиванием арабских слов Корана, но все-таки все они знают читать и писать, а готовящиеся же в муллы остаются в школе дольше других и для окончательного образования отправляются в Египет. По-русски татары говорят почти все, но из татарок многие не только не говорят, но и не понимают ни слова; по своей замкнутой восточной жизни они совсем не имеют сношений с русскими»[326].

В следующей главе «Образование и просвещение» мы более детально проанализируем состояние учебных заведений национальных меньшинств («инородцев») России, а также стоящие, в частности – перед татарским населением, задачи на пути создания национальных общеобразовательных школ. Упомянутая же «система Ильминского» была нацелена на организацию начального обучения в школах для детей инородцев на родном языке и введение двуязычного метода преподавания. Кроме того, предусматривался перевод и издание учебных пособий на родных языках инородцев, а также подготовка национального учительства. Эти школы должны были сыграть определенную роль в просвещении народов Поволжья и распространении грамотности среди нерусских народов.