История Темного Властелина

Скучная у вас сила, – зевнул Эйстерлин. – Вот если б мудрилы всерьез, что-то могли. Ну, там луки сделать, чтоб били без промаху и на большом расстоянии. Или мечи, чтоб сами летали да дрались. А так? Наука. Все ж ты прав. Я не пойму, – глаза его маслянисто блеснули. – Но вполне оценю размер утраты для своего города. Особенно когда изучу ваш свиток тщательней.

Как вам угодно, – кивнул Ассимур. – Я в свою очередь добавлю, что в обмен на вашу услугу мы готовы оказать вам помощь деньгами, своим прямым вмешательством в дела других государств на уровне дипломатии и гарантиями. Гарантиями вашей личной и вашего имущества безопасности. Несмотря на любые осложнения на вашем жизненном пути, наша гарантия, поддержанная мощью острова Харр, много стоит.

Армия? Харр пришлет свою армию? – вопрос этот должен был означать на самом деле примерно следующее «остров Харр имеет армию»?

Нет. Прямых интервенций мы позволить себе не можем.

Чего вы не можете себе позволить?

Вмешиваться с помощью своей военной силы во внутренние дела других стран. Но как я уже сказал – гарантия. Наша гарантия нерушима. В старом мире.

Что означает «в старом мире»? – Наместник не слишком вникал в мудреные фразы, но чужие оговорки на грани лжи чуял легко. – В каком старом мире?

В мире, каким он был до магического катаклизма, наша гарантия была нерушима, – альбинос позволил себе усмешку. И эта усмешка показалась Эйстерлину оскалом восставшего из могилы мертвеца. – Но сегодня мир уже стал иным. В нем зародились новые силы. И как знать, не станут ли они со временем равны мощи острова Харр? Но пока что время у нас есть.

Только один вопрос, Ассимур, – после короткого раздумья проронил Эйстерлин. – Как быть если столь дорогие вашему сердцу люди не захотят отправляться на остров? Они ведь могут и не знать о вашем сказочном крае? И их семьи... как быть с семьями?

Нас не интересуют другие люди. Закон Харр нерушим. Только достойные. Что же касается их нежелания выбраться на остров, я отвечу, что свобода воли человека нами не пресекается. В отличие от свободы тела.

Ха! Так я и думал. В этом вы ничуть не отличаетесь от нас!

Угрюмого и злого на весь белый свет Тольяра доставили в составе почетного эскорта сиятельного Грейнора Ландравальда вместе с тушами добытых попутно кабанов на поджидавшей у кромки леса телеге в обитель сиятельного. Бургом Ландравальд с присущей ему скромностью назвал обнесенный частоколом хуторок с возвышающимся в его центре каменным одноэтажным строением, носящим гордое название «палаты» – явно услышанное сиятельным от какого-то гостя из Брайдерийского Царства. На шибеницах перед въездом в бург висели какие-то порядком обезображенные временем и птицами тела.

Ворье, – любезно разъяснил Грейнор. – Те, кто пытались покуситься на моё хозяйство. Имеешь возможность присоединиться к этой милой компашке.

Со своего не очень-то удобного насеста (жесткого кабаньего бока) Тольяр имел сомнительное удовольствие наблюдать внутренность бурга. А главное чувствовать внутреннее наполнение оного бурга буквально носом.

Запах был просто непередаваемый. Нечистоты само собой разумеющимся фактом обнаруживались не только в прокопанных канавах, но и посреди улицы. Копыта размеренно хлюпали в вонючей жиже. Местами на дороге попадались обыденным образом выброшенные местными обитателями потроха забитых животных, с удовольствием таскаемые собаками и некоторыми не слишком смышлеными детьми. Где-то на задворках мясницкого дома, резали свинью.

Телега продвигалась удручающе медленно. Рядом величественно покачивался в седле сиятельный соколиным взором обозревая владения. Занимающиеся своими делами жители привычным кивком воздавали почести правителю. Порядком отвыкшего от колоритных запахов глубинки цивилизации Тольяра уже начинало мутить. Особенно когда к уже упомянутым запахам домешались одновременно ароматы протухшей рыбы и множества немытых человеческих тел.

Возле палат их уже встречали приближенные сиятельного. Сиятельный слез с коня, бросив поводья мальчишке и тепло обнялся с не менее колоритным сородичем, стригшим волосы, судя по всему... никогда не стригшим. Потому на его лице можно было рассмотреть только выдающийся (во всех смыслах) нос, пораженный какой-то неприятной болезнью.

Байрас! – растроганно хлюпнул носом сиятельный. – Вернулся, собака! Живой!

Грейнор! – одобрительно рычал, тиская сиятельного в поистине медвежьих объятиях волосатый. – А кто ж меня грохнет-то! Не родился еще такой мужик, чтоб меня мог ухлопать! Не Сорк же? Только бабы норовят гадостью всякой наградить!

Это точно ах-ха-ха! Как же я рад тебя видеть – когда ж ты успел приехать?! И главное как съездил-то? Должок забрал?

Да мы разминулись с тобой немного – если б ты помедленней ехал, то встретились бы аккурат с утра. Я тоже немного задержался – долг Сорк платить не хотел, поэтому я взял с причитающейся мне долей. Башку Соркову привез, надо будет её на ворота приколотить.

Разделал? Сорка разделял?