История Темного Властелина

А то, – приосанился волосатый. – И Сорка и его двоих побратимов. Герой блазенев! Ничего теперь не станет занимать, коль не уверен, что отдать сможет!

Челядь почтительно внимала пылкому разговору двух старых друзей. Тольяр уже сильно жалел, что сдался так просто. По всему выходило, что понятие честь для местных господ было весьма размытой штукой. Зато в жестокости они разбирались отменно. Истинные дети своего времени.

Наконец вдоволь наобнимавшись и насмеявшись, Байрас обратил внимание на добычу товарища:

Кто этот одноглазый?

Ратиславом зовется. Говорит, мол, путник он. Мирный. Но мы еще посмотрим, что он за путник. Где там Ольмарк? Он таких живо раскусывает. Башковитый мужик, аж самому страшно.

Выехал куда-то. По девкам, должно быть, – сказал Байрас. – К ночи вернется.

Вестимо по девкам. Кобелина, – Грейнор даже не глядя на Тольяра махнул рукой. – Отведите этого прохвоста в клеть да заприте.

Для себя он уже, похоже, решил судьбу Тольяра явно не в пользу последнего.

Эй, сиятельный Грейнор! Вы делаете ошибку, обделяя меня доверием, – сделал Тольяр последнюю попытку оправдаться. – Я ведь не просто путник. В своих странствиях я исходил много троп и узнал много секретов. За обиду сторицей отомстят силы неведомые и неподвластные никому!

Неосознанно он попытался воспроизвести манеру поведения Дракона. Прямой жесткий взгляд, исполненный силы голос, даже позу постарался принять величественную. Люди вокруг стали переглядываться и перешептываться. Байрас, утер свой нос рукавом. Грейнор взглянул с интересом:

Колдун?

В голосе почудился подвох.

Нет. Но мне покровительствуют магические силы! Старый друид.... Нудд победитель сорока трех духов сам оказывал мне честь, принимая в своей пещере! И он же отрядил со мной воздушных охранителей! Незримые, но могущественные они только и ждут, чтобы показать свой гнев тем, кто несправедливо обидит мирного человека!

Люди пораженно отодвигались от телеги подальше. Многим почудился демонический огонек в глазу мрачного одноглазого парня. Кое-кто выразительно глянул на сиятельного. Тот тоже задумался, кажется впечатлившись выразительным голосом Ратислава. Тольяр сверлил глазом всех пытающихся на него смотреть. Люди, боясь сглаза, спешно опускали лица, отводили взгляды.

Лучше всего отпустить меня. Так не будет ущерба твоему хозяйству. Так все останутся довольны.

На миг ему показалось, что сиятельный струхнув, в самом деле, отпустит его. Но Тольяр плохо знал Грейнора.

В клеть, – сухо приказал он, стараясь не встречаться взглядом с парнем. – Осторожно. Без костоломства. Ольмарк приедет, разберется.

Почти все остававшиеся при нас гроши оказались в кармане стоявшего на воротах стражника. Нас почти не досматривали, что было удивительно, ибо даже я видел с дороги, высящиеся у горизонта деревянные драконьи головы кораблей островитян. Дым от их, горящих денно и нощно костров, черным облаком висел в небе. Тем не менее, у опускной решетки дежурили всего четверо одетых в легкие кирасы стражников, достаточно недобросовестно относившихся к своим обязанностям.

Город Хёргэ встретил меня звоном многочисленных бубенчиков и колокольчиков на дверях лавок, мастерских, пекарен, оружейных, прачечных, цирюлен, бань. Почти на каждой двери висел разных размеров и цветов колокольчики, обязательно украшенные рунами. Местные жители верили, что звон отгоняет нечистую силу. Со стороны порта приветливо повеял соленый морской ветерок. Все же в Хёргэ воздух куда приятней, на мой взгляд, чем в иных селах. Нет засушливости и вони – море скрадывает такие запахи. Словно тоже радуется мне.

Люди отнеслись к моему появлению куда менее радушно.

Куда прешь!

А ну в сторону!

С дороги!

Я огрызался, зло толкал неповоротливые туши здоровой рукой. Реваз громко ругался, раздавая пинки и зуботычины. Горожане в ответ бранились, но связываться с могучего телосложения усачем боялись. Особенно меня раздражала здешняя привычка, есть на ходу – в руках мелькали куличи, печеные хлебцы с сыром, прожаренные мясные ломти на деревянных прутиках. Я тоже хотел, есть, но лишних денег не было. Приходилось вздыхать и усиленно отводить глаза, теша себя мыслями о скором обеде в замке Наместника.

Главной трудностью, как показало время, было попасть в этот самый замок. На широком каменном мосту, ведущем через глубокий наполненный зеленоватой водой ров, нам преградили путь скрещенные пики. От полутемной арки входа в замок на той стороне рва нас отделяли двое молодцев откровенно гнусного вида. Мне даже самому страшно стало, когда я узнал, что оказывается и такие служат в моем воинстве.

Сюда нельзя, – буднично уведомил меня один из них. Тот, в чьих глазах я заметил зачатки разума.

Я к Лису. Ну и к Вельдвальду здешнему Наместнику.

В глазах разумного стражника отразилось что-то такое, словно бы я сам того не ведая, брякнул несусветную глупость. Его товарищ пребывал в своем естественном состоянии. Без мыслей. Пики даже не пошевелились.

Нельзя. Бродягам вход в замок запрещен.

В арке за спинами стражи мелькнула и пропала чья-то фигура. Я глубоко вздохнул.