История Трапезундской империи

При Митридате VI Понтийское царство достигло пика своего могущества. К 110 г. до н. э. им были окончательно завоеваны Армения Малая и Колхида. Сначала Херсонес и Боспорское царство, а затем, к 107 г. до н. э., и все Северное Причерноморье вошли в состав Понтийской державы. Впервые в рамках одного государства находилось почти все побережье Черного моря. Консолидирующим фактором были прочные и давние экономические связи городов Южного и Северного Причерноморья. Создание мощного эллинистического государства, включавшего греческие полисы и земли, населенные варварскими племенами, произошло на основе неуклонного роста внутрипонтийских связей. Однако внутренние районы Понта оставались сравнительно мало урбанизированными. При этом разные территории входили в состав Понтийского царства на разных условиях, подчас оставаясь обособленными политико-административными единицами[340]. Структура управления строилась по полувоенному принципу, с делением страны на округа и фрурии во главе со стратегами и подчиненными им командирами гарнизонов крепостей. Частью этой системы, видимо, были и деревни — хории, также имевшие военную организацию. Сельские общины (комы) Понта и Пафлагонии объединенные по этническому принципу, возглавлялись этнархами, следившими за поступлением податей в казну, или храмовыми жрецами, по царской воле. Желая удержать в повиновении местное население, цари организовывали военные колонии катойкии, где поселенцы становились владельцами, а затем и собственниками земельного участка — клера[341]. Административными центрами удаленных от моря областей чаще были большие села или крепости. Исключение составляли лишь царская столица Амасия идо определенной степени Кабира, Комана и Зела[342]. Цари и знать владели не только этими резиденциями и обслуживающими их селами, охотничьми угодьями (например, у Митридата Евпатора у Кабиры), но и значительными поместьями, приносившими как доход, так и необходимую сельскохозяйственную продукцию. Немало земель, особенно близ Команы и Зелы, находилось в храмовой собственности и обрабатывались многочисленными храмовыми рабами[343]. Митридат VI назначил себя верховным жрецом храмового города Команы и, как и его предшественники, стремился утвердить связь между царской династией и культом бога Мены Америи[344].

Уже с момента захвата Синопа начинается вмешательство Рима в дела Понта. На первых порах, правда, речь шла о посредничестве, причем достаточно благожелательном к Фарнаку. Рим признал аннексию Синопа, даже после поражения Фарнака в войне с оспаривавшими это Пергамом и Вифинией, союзниками Рима (183–179 гг.). С другой стороны, и Фарнак, особенно после Апамейского мира 179 г., проводил проримскую и филэллинскую политику, покровительствуя греческим полисам Причерноморья и Эгеиды. Гераклея, Месемврия, Херсонес и Кизик были союзниками Фарнака[345]. Опекая города Таврии, в том же 179 г. Фарнак заключил с Херсонесом договор о дружбе, обусловив его верностью херсонитов римлянам[346]. Проримскую политику продолжали и его преемники Митридат IV Филопатор Филадельф (ок. 160–150 гг. до н. э.), получивший титул друга и союзника Рима, и Митридат V Эвергет (150–121 гг. до н. э.), посылавший даже несколько кораблей и воинов на помощь Риму в III Пунической войне с Карфагеном[347]. Следствием была интенсификация торговых связей городов Северного и Южного Причерноморья, а также активизации связей Амиса и Синопа с Делосом, Афинами и Восточным Средиземноморьем в целом. Происходил подъем экономики понтийских городов и укрепление их полисного строя под властью Митридатов[348]. Под эгидой Рима осуществлялась экспансия Понта на Запад и приобретение Митридатом V в 133–129 гг. до н. э. Великой Фригии и части Пафлагонии. Затем, однако, понтийский царь ввел войска и в Каппадокию, установив там свое влияние[349]. Митридат V был первым понтийским царем, рекрутировавшим для своей армии наемников из Эгеиды[350]. Укрепление мощи понтийской державы, углубление ее эллинизации и связей с греческим миром при Митридате V стало осознаваться Римом как угроза. Реакцией Рима был пересмотр в 123 г. договора о передаче Фригии Понту и отторжение области в 119/16 г. после неожиданного убийства царя ок. 123 или 121 г. в результате заговора его придворных, среди которых, возможно, были «друзья» Рима[351].