История Трапезундской империи

Корабли де Туаси прибыли в Константинополь поздно, 24 октября 1444 г. Но весь бургундский флот смог соединиться там еще позднее — к началу весны 1445 г., когда дело крестоносцев уже было проиграно[2868]. Флот испытывал большие материальные затруднения и для пополнения запасов был вынужден вести пиратские действия, сначала — против турок. Ситуация была сложной и неопределенной. Не была известна судьба многих участников и даже вождей Крестового похода. Какую-то информацию об этом надеялись получить в Трапезунде, крупном центре международной торговли. И тогда в марте 1445 г., как только открылась навигация, кардинал-легат Кондульмер направил к трапезундскому императору Иоанну IV посла, Валеран Ваврин присоединил к посольству и своих представителей — переводчика с греческого языка Жака Галлуа и трех рыцарей. Посольство отплыло на бургундской каравелле, взявшей по пути следования разные товары для сбыта. Каравелла вела и пиратские действия, захватив, например, две барки (одну — груженную рыбой, другую — зерном), принадлежавшие итальянскому купцу Перчивале делла Порта и его братьям. Посольство находилось в Трапезунде до конца августа 1445 г.[2869]

Между тем Ваврин разделил свой флот на два отряда. С одним из них он отплыл к устью Дуная, чтобы получить сведения о планах Хуньяди по ведению боевых действий против османов и подобрать, если бы он их обнаружил, оставшихся после разгрома при Варне крестоносцев. Другой отряд (три галеры и одна галеотта) был послан во главе с де Туаси в Трапезунд. Встреча эскадр была назначена в Каффе. Отрядде Туаси отплыл в Черное море 8 апреля 1445 г. По пути он захватывал как турецкие, так и греческие суда[2870]. Три его галеры сожгли некий замок Опуо, который Н. Йорга и Э. Брайер идентифицировали как порт Иней[2871]. В 1404 г. город и замок Иней принадлежали греку Мелиссину, даннику Тимура, хотя там проживали и греки и турки[2872]. В 40-х гг. XV в. Иней уже полностью находился в руках османов, так как его разгром не вызвал протестов со стороны трапезундского императора, милостиво принявшего бургундцев. Правда, в ответ на упрек императора, что бургундцы нападали на греков, де Туаси ответил, что имел приказ «воевать против всех схизматиков», не подчинявшихся папе. Оправдание вряд ли убедительное даже для католика после Флорентийского собора… Захваченными в плен рабынями де Туаси рассчитывался по задолженности в 260 дукатов в Трапезунде на содержание галей. Пять рабынь были проданы им и его компаньоном за 164 дуката[2873]. От Трапезунда галеры отправились к Кавказскому побережью, и Жоффруа де Туаси пытался захватить новую добычу в порту Вати (Батуми), принадлежавшему правителю Гурии (Гуриели), вероятно, признававшему вассальную зависимость от Трапезундской империи[2874]. Попытка закончилась разгромом бургундского десанта, ранением и пленением предводителя в мае 1445 г.[2875] Галеры прибыли в Каффу, где вся история была рассказана Ваврину. Последний отправил одного из капитанов госпитальера Реньо де Конфида с тремя галерами в Трапезунд к императору, чтобы просить его «именем Бога и его милостью» послать в «Грузию» людей, дабы узнать о судьбе де Туаси, и, если он окажется жив, то ради любви к его государю (pour l'amour du prince a qui il estoit), бургундскому герцогу, сделать так, чтобы он был возвращен[2876]. Иоанн IV охотно откликнулся на эту просьбу, и де Туаси был отпущен при условии, что бургундцы не будут нападать на Гурию. Он с почетом был принят Иоанном IV и получил от него хороший подарок[2877]. Нота генуэзцев бургундскому герцогу от 24 сентября 1445 г. приводит как будто иную версию освобождения де Туаси: этому способствовал генуэзец Джироламо ди Негро[2878]. Однако кажущееся противоречие легко устраняется: ди Негро — великий месадзон, затем — протовестиарий Трапезундской империи[2879]. Следовательно, освобождение де Туаси воспоследовало из-за действий трапезундского правительства. Эпизод, рассказанный в хронике Ваврина, весьма интересен и как свидетельство влияния Трапезундской империи в Гурии, и как указание на первые прямые контакты империи Великих Комнинов с бургундцами. Иоанн IV решил не вступать с ними в конфликт, обеспечить их поддержку в борьбе с общими врагами — турками и генуэзцами. Первые контакты с доверенным лицом бургундского герцога могли быть плодотворными.