История Трапезундской империи

Де Билья вместе с Фонтоной, патроном триремы, вооруженной в Каффе, захватили Трапезундское судно. Затем де Билья пытался овладеть близ стен Каффы турецкой лигнией, прибывшей только для торговли. И наконец, де Билья стал вывозить из Каффы женщин и детей (вероятно, живущих там татар, свободных людей) с целью их продажи как рабов. Администрация Каффы арестовала де Билью и Фонтону и конфисковала корабль. По генуэзским законам подобные преступления карались смертной казнью, а пиратский корабль должен был быть сожжен. Однако каффинские власти предпочли освободить де Билью в то время, когда бургундский флот собирался уйти из Черного моря, и предложили передать судно (но не незаконную добычу) бургундскому герцогу[2890]. Суд над Фонтоной длился до 1450 г.[2891] Валеранде Ваврин, потерпевший убытки, так как пиратская галеота была вооружена на его средства, обратился к дожу с требованием компенсации. Началось долгое судебное разбирательство. Филипп Добрый, ознакомившись с претензиями Ваврина и де Вильи, в 1448 г. отправил письмо генуэзскому правительству, где указал, что де Вилья был обладателем генуэзской охранной грамоты, позволявшей ему действовать против неверных. Герцог требовал, чтобы галеота была ему возвращена, равно как и добыча, или чтобы ему был возмещен ущерб в 20 000 дукатов[2892]. Генуэзский ответ 31 января 1449 г. известен. Синьория объясняла герцогу обстоятельства дела и предложила, чтобы де Вилья подал гражданский иск против властей Каффы и направил в Геную свое доверенное лицо, обещав решить дело по закону. В ответном письме 1 декабря 1449 г. Филипп Добрый требовал скорейшего рассмотрения дела, угрожая применить право марки и репрессалии по отношению к генуэзцам, находившимся в Бургундии[2893].

Генуэзский документ от 9 февраля 1450 г.[2894] позволяет восстановить утраченное звено в ходе переговоров. Это копия протокола переговоров дожа Лудовико ди Капофрегозо и Совета старейшин Генуи с прокуратором Валерана де Ваврина Робером Лобаном. Лобан представил властям Генуи письма герцога и настоятельно требовал скорее рассмотреть дело и выдать компенсацию. Он, однако, не имел мандата на ведение дела в судебных магистратурах Генуи, Перы, Каффы и других лигурийских факториях, чего требовало генуэзское правительство, заявляя о своей готовности дать все необходимые разъяснения и рассмотреть дело. После длительных переговоров[2895] Ваврин получил от герцога мандат на репрессалии в 1455 г., подтвержденный позднее еще несколько раз. Споры не были закончены мировым соглашением 30 мая 1462 г. между Ваврииом и генуэзскими купцами[2896], но продолжались до 1466 г., когда генуэзские купцы апеллировали к Синьории, Оффиции монеты и к Банку Св. Георгия, жалуясь на непомерные притязания Ваврина[2897]. И Ваврин, как полагает Ж. Павьо, получил значительную компенсацию[2898]. Возможно, не столько по закону, сколько по праву сильного. Таким образом, поход генуэзского флота в Черное море 1445 г. превратился из крестоносной в пиратскую экспедицию, вовлекшую в споры между собой и бургундский двор, и генуэзцев, и трапезундского императора, и князя Гурии. В дальнейшем, в 1445–1447 гг., бургундские суда продолжали пиратские действия против турок и генуэзцев на Дунае и в Восточном Средиземноморье[2899].