История Трапезундской империи

Многие выходцы из понтийских городов — историки, географы, философы, математики, поэты — обогатили культуру античности в целом. Митридат VI, отстаивая особую роль Понта и своей династии, даже провел реформу календаря, заменив селевкидскую эру вифинской[428]. Сохраняя своеобразие, Понт оставался важным центром эллинской цивилизации древности[429]. Римляне, особенно в эпоху принципата, покровительствовали местной интеллигенции — риторам, актерам, жрецам, в том числе освобождая их от налогов и повинностей[430].

Основным языческим культом в Трапезунде (наряду с культами Гермеса, Диониса, Артемиды, Асклепия, Ареса Сераписа, Тихи и других классических божеств греко-римского пантеона[431]) был культ древневосточного солнечного божества Митры, иногда отождествляемого с Аполлоном[432]. Святилище Митры с его статуей находилось на горе Митрион (Боз Тепе), возвышающейся над Трапезундом. Там устраивались мистерии[433]. Митра изображался на трапезундских монетах и упоминался в надписях. Именно ниспровержение статуи Митры св. Евгением при помощи двух крестьян действенно проявило силу первой проповеди христианства в Трапезунде в III в.[434] (если не считать ее началом легендарную проповедь Апостола Андрея Первозванного в I в. н. э., не имевшую успеха, по свидетельству византийского автора, монаха Епифания, из-за невежества тамошних жителей[435]). Восточные и варварские влияния отмечались и Аррианом в трапезундских надписях и грубых скульптурах, изображавших бога Гермеса и императора Адриана. Лучшего мнения был Арриан о постройках[436]. Культура Синопа и Амиса, по мнению М. И. Максимовой, была менее варваризированной и античные традиции (в том числе, научные) были устойчивее, а пантеон языческих богов представлен значительно шире сохранившимися памятниками[437]. К ним можно добавить упоминаемый позднейшим агиографом храм Сераписа и храм, называемый Петассос, святилище Аполлона в Комане[438]. Митридатиды строили и целые города — храмы, управляемые жрецами. Такими были Комана, Зела и Америя (они именовались не πόλις, но Ιερόν). Храмовый центр Ma в Комане владел 6000 рабами и обширными священными землями[439]. Понтийские цари унаследовали от персидских предков обряд приношения жертв на вершинах гор. Они заместили культ верховного божества зороастризма Ахурамазды новым культом Зевса Стратия, особенно почитавшегося в Амасии и ее окрестностях[440]. Вместе с тем Митридат Евпатор, как, видимо, и его предшественники, обожествлялся при жизни, уподобляясь богам и героям — Гераклу, Зевсу, Александру Македонскому (чьим потомком он был по материнской линии), но особенно — Дионису. Этот эпитет — Диониса — включался и в официальный титул монарха. Культ Диониса отмечен во всех крупных портах Понта: Синопе, Амисе, Керасунте и Трапезунде[441]. О божественности Митридата, его связях с хтоническими силами[442] слагались легенды, к примеру, о том, как дважды ударившая в его колыбель молния не причинила ему вреда, как он не был подвержен действию ядов… Религиозный синкретизм Понта как бы синтезировал его более и менее эллинизированные части, дополняясь все растущими новыми тенденциями обожествления самого государя.

Греческие поселения восточнее Трапезунда располагались лишь на побережье и имели для римских властей значение крепостей и военно-морских баз. Таковыми являлись, например, описанные Аррианом Афины (Пазар), Апсар, а далее, уже на побережье Колхиды, — более значительные города: Фасис (близ Поти), Диоскурия/Себастополис (Сухуми) и ряд поселений, таких как Анакопия (Новый Афон), Питиунт (Пицунда, с III в.) и др.[443] Все они были теснейшим образом экономически и политически связаны с Понтом. Роднила их и общность происхождения. Диоскурия, например, как и многие другие города Понта, также была колонией Милета. Римляне не стремились проникать далее, в глубь территории Колхиды, и эта политика была унаследована Византией[444]. Свидетельством военно-морских коммуникаций римлян является найденный в 1923 г. в Дура Европе римский щит первой пол. III в. с рисунком морского побережья и кораблей, с обозначением портов и расстояний. На нем прослеживается направление Одессос (Варна) — Томы (на р. Истр) — Тира — Борисфен — Херсонес — Трапезунд — Артакшат в Армении[445].