История Трапезундской империи

В 1641 г. был издан ставший вскоре чрезвычайно популярным роман генуэзца Джованни Амброджо Марини «Калоандро». Творивший под псевдонимом, автор обнаруживал знание некоторых исторических реалий Трапезундской империи и облек их в яркую фантастическую форму. Уже в 1668 г. он был переведен на французский язык[3981]. В 1663 г. в Венеции Лоренцо Маньяти опубликовал обширную генеалогическую таблицу и очерк легендарной истории Трапезундской династии — «Прославление Комнинов», возводя ее к римскому роду Сильвиев-Флавиев и далее — к Энею Троянскому[3982].

Имя Трапезунда было безосновательно, ради красоты имени, вынесено в заглавие собрания выдуманных историй и легенд в связи с Крестовыми походами англичанина Томаса Гэйнсфорда в 1616 г.[3983] Знаменитый граф Калиостро называл себя, среди прочего, наследником Трапезундской империи[3984]. Смещая историческую реальность, Вальтер Скотт в «Айвенго» вкладывает в уста тамплиера времен Ричарда Львиное Сердце фразу о том, что тот выиграл боевого коня в схватке у султана Трапезунда[3985].

Вдохновленный средневековыми легендами, Ж. Оффенбах в 1869 г. создал популярную в свое время оперетту «Принцесса Трапезунда», а П. Лангманн в 1909 г. — драму о трапезундской принцессе, являющуюся чистым вымыслом[3986]. Падение Трапезундской империи стало основой драмы греческого писателя П. Триантафиллидиса «Беглецы», где автор, помимо исторических источников, использовал и опубликовал понтийскйе народные песни об этих событиях[3987]. Вслед за Триантафиллидисом эту тему развивали греческие драматурги М. Меланидис[3988], Т. Евангелидис[3989], С. Елевтериадис[3990] и другие.

Наследие славных империй, царственная кровь Великих Комнинов, якобы породненных с итальянской знатью через брак потомков василевса Давида, вдохновили Габриеле Д'Аннунцио на создание драмы «Слава», где Елена Комнина — одна из главных трагических героинь[3991]. Д'Аннунцио знает о судьбе Давида и его казни Мехмедом И, ему известен «французский след» мифических претендентов на наследие трапезундских государей, искавших подтверждения своих прав у последних Бурбонов. Знает он и о генуэзских интересах в Трапезунде и о предании, что генуэзцы предоставили владения на Корсике одному из Комнинов и его трапезундским переселенцам. Он упоминает об их безумно отважной греческой экспедиции, тщетной попытке вернуть трон на земле, где царствовали их предки, об их нищете и скитаниях, об обретении ими через брак власти над Римом. В глазах поэта и драматурга древний и искушенный род, средоточие силы и порока, воплотившихся в образе Елены Комнины, — образ Славы, бич и гибель завороженных ею диктаторов Рима.

Н. С. Гумилев в написанной в 1918 г. трагедии «Отравленная туника» в качестве главного героя вывел царя Трапезондского. Хронология подвела великого поэта: он поместил его в эпоху Юстиниана[3992]. Но интерес его к Византии и Трапезунду вполне понятен для тех лет, когда город был, пусть и ненадолго, в 1916–1918 гг., занят русскими войсками в ходе Первой мировой войны. Драматизм же и пафос Гумилева созвучны Д'Аннунцио.

И ныне трапезундская легенда в том или ином виде и варианте находит выражение в современной художественной литературе. У Жана Тардье ее воплощает образ прекрасного рыцаря-святого Георгия (с фрески Пизанелло) на фоне романтических башен Трапезунда[3993], Л. Шуновер в «Блеске Клинка» кратко рассказывает об империи, ее основании, описывает Трапезунд и приводит на его улицы воспитанника французского оружейника, искателя приключений и героя раскрытия тайн доставки наркотических снадобий в средневековую Европу. Допуская немало исторических несоответствий (к примеру, рассказывая о кофепитии в Трапезунде в правление Иоанна IV или о возведении там в рыцари с награждением не существовавшим орденом Орла), автор закрепляет тем не менее в сознании читателя образ процветающей и богатой империи[3994]. Й. Тралов создает образ Ирины Мелиссины Комнины, вымышленной племянницы Иоанна IV и внучки Алексея IV. В отличие от многих других авторов Тралов начитан в истории Византии и Трапезундской империи и старается близко следовать историческим реалиям, повествуя о последних годах двух империй[3995]. Они же описаны и в романе Д. Даннетт на фоне политики итальянских республик и торгово-предпринимательской деятельности флорентийцев и генуэзцев[3996]. История Феодоры Великой Комнины, жены Узун-Хасана, старавшейся уберечь наследие предков, в мифолигизированной форме представлена А. Папакисом[3997].