История третья: На склоне Немяна Тамаля

Сивке по большей части сейчас было плевать на голод, поэтому пацан просто качнул головой в ответ. Мало ли… выринейская еда, к тому же. А всё, исходящее от вырей, таило в понимании Индейца зло. Или было попросту противным.

Егерь и не стал настаивать. Замолчал, словно давая маленькому «языку» собраться с мыслями. Но Сивка такой возможностью с трудом смог воспользоваться — сознание постепенно концентрировалось на мысли о «песке». Сжималось в комок, равнодушно оставляя внешний мир.

— Дитя, тебе плохо? — донеслось до Сивки отдаленное, а посему совершенно неважное. Мелькнула мысль, что у вырей могут быть желанные белые капсулы, а следом за ней другая, яркая, как пощёчина, словно в голове прозвучал голос Дядьки: «Неужто не сможешь вытерпеть? Ты же твердил, что ты сильный!»

Мир вернулся — выцветший, так уже бывало с Сивкой. Это просто означало, что «ломает» сильнее, чем обычно. Краски поблёкли, будто мир пролежал картинкой на свету несколько лет, но если не думать об этом — что гораздо проще, чем думать, — то вовсе не обратишь внимание. Небо серое, листва сизо-зелёная, нереальная, в синеву, камуфляж солдат — почти в тон небу.

При особом усилии Сивка сумел расслышать и, что было во сто крат сложнее, понять речь егеря и даже ответил, голосом, таким же тусклым, как мир вокруг.

— Отвалите, мне хреново.

Он почувствовал удар, но на этот раз даже не попытался замахнуться в ответ. Каждое совершаемое движение потеряло всякий смысл. Ударил егерь или не ударил — какое значение? Он требует назвать дивизион — какой? — и планы передвижения… Что он вообще имеет ввиду?..

Потом егерь снова взял себя в руки и присел обратно. Сивка мысленно пожаловался самому себе, что от подзатыльника гудит голова, и вяло вслушался в слова егеря. Тот что-то говорил о безусловной и скорой победе Выринеи, о том, что надо уметь выбирать правильную сторону, если Сивка хочет мира в родной стране… И вдруг последовало совершенно абсурдное предложение:

— Разве ты не хочешь иметь дом и семью?

Дом? Семью? Когда-то Сивка этого хотел. А сейчас хочет только вернуть миру цвет, а слышимым словам всю полноту смысла… Впрочем, дом — это всегда хорошо, что и сообщил мальчик егерю.

А вообще, он в происходящем запутался. Ну чего выри от него хотят? Отвалили бы… А то этот егерь то кричит, то говорит тихо и ласково, то руками машет, то сидит тихонько, то про дивизион, то про победу Выринеи — врёт, не победят они! — то про дом…

— Ты хороший мальчик, — егерь снова встал и приблизился к Сивке. — Ты очень похож на мою жену… будешь похож, когда перестанешь хмуриться. Всё, что тебе нужно сейчас сделать — это ответить на один мой вопрос, про одиннадцатый артдивизион. И у тебя будет семья. Я с радостью назову тебя сыном и дам своё имя. Никто никогда не узнает.

Предложение было абсурдным, бессмысленным, невозможным — но ударило в самую точку, безжалостно, так, что перехватило дыхание.

— Я уважаю тебя за стремление молчать врагу. Но я не враг Заболу, дитя. Я хочу мира свободной стране, без ярма Империи. Не больше двух месяцев, и это желание сбудется. Ты ведь поможешь?.. А зимой ты уже будешь дома, среди тех, кто тебя любит. Анна тебя примет, как родного сына, и Новый Год будет встречать не замерзший оборванец-беженец, а счастливый Далий-младший… — голос егеря был тёплым-тёплым, словно спальник, когда утром из него не хочется вылезать. Хотелось поверить без оглядки тому прекрасному будущему, что он рисовал. Абсурдному и невозможному, но оттого ещё более прекрасному…

И снова мысль-пощёчина: «Я покажу тебе столицу Империи, когда война закончится».

Невозможность выбора. Оба варианта манят сладостью мечты. И один из них ложен — но какой?

С трудом удавалось ворочать в голове тяжёлые, неповоротливые мысли. Нельзя, конечно нельзя соглашаться с врагом. Но если он не враг? Как егерь сумел найти эту точку, даже самый слабый удар в которую превращался в смертельный?

… Мир бесцветен, оттого что хреново. Хреново без «песка». А её нет, оттого что Дядька отобрал запас и предложил попытаться завязать. Сказал, что если Сивка сильный, то удастся. Знал бы, что творится порою без ПС!..

Стоп.

Дядька. Его командир, пусть и далёкий. И Кондрат командир, но это потому что Дядька так решил.

Командир. Значит, Сивка солдат. А солдат не предаёт своей армии, даже если не принёс ещё официальной присяги!

Выбора вновь не существует, но на этот раз это не мучает Сивку, потому что он уже знает, что делать. Молчать. Что бы ни говорил этот светловолосый егерь с тонкими пальцами.

А молчать было сложно. И становилось всё сложнее, когда егерь начал задавать совсем странные вопросы. Неожиданные. Или очевидные — такие, что ответ сам на язык просился. Или вновь манил грёзами о доме и семье. Исполнением мечты за смешную цену: всего несколько слов.

— Ты не хочешь отвечать, — неожиданно сделал егерь вывод. — Полагаю, у тебя есть причины. День долог, времени хватит на то, чтобы разобраться с ними… но пока прервёмся. Не знаю, как ты, а я голоден… И мне нужно доделать кое-какие дела.