История цветов

Мальвами шторы расшиты,
        аромат курильница льет.
За моим окном открытым
        дождь лепестков идет.

Пятой стражи удары

        подняли меня с постели.
В магнолиях — птичьи базары,
        звенят веселые трели.

У покоев целый день

        щебет ласточек стоит.
Вышивать мне так уж лень,
        просто сердце не лежит.

А в цветах у нашей ограды

        бабочек целое море.
Парами вьются над садом,
        с лепестками летящими споря.

Поддувает слегка ветерок

        под зеленое платье мне.
Этот ветер совсем не впрок
        по такой-то дивной весне.

Излить бы мне душу всю,

        да только понять ли вам?
А селезень с уткой вовсю
        танцуют меж лотосов там.

У дочки Хуана в саду{26}

        совсем расцвела весна.
Багрец и зелень в ладу,
        сочатся сквозь тюль окна.

Отвела жемчужную штору,

        летят лепестки, гляжу.
Ко мне в цветения пору
        любовь не идет, тужу.

В стихах ко второму рисунку говорилось:

Зреет зерно на полях,
        птенцы на крыло поднялись.
Гранаты в южных садах
        цветов огнем занялись.

Пред зеленым окном швея

        красную юбку кроит.
Оттого среди бела дня
        на ножницах зорька горит.

Реденький дождик сеет,

        ранние сливы поспели.
У дома ласточки реют,
        слышатся иволги трели.

Дни раннего лета прошли,

        опадают тунга цветки.
А там, посмотришь, взошли
        молодые бамбука ростки.

Вся под ветром веранда моя,

        пасмурный день коротаю.
Абрикосы зеленые я
        в маленьких птичек бросаю.

Вода высока в пруду,

        от лотосов пахнет листвой.
Бакланы там ищут еду —
        ныряют в лазурь меж травой.

На расшитом узорами ложе

        волнами вьется река.
На ширме картина тоже —
        над рекой Сяосян облака.

Ныне совсем одолела лень,

        а в полдень сон овладел.
Проснулась — кончался уж день,
        закат в окне заалел.

К третьему рисунку было приписано:

Ветер осенний свистит,
        по утрам холодна роса.
Ночами луна блестит,
        днем вода — бирюза.

Слышится — гуси кричат,

        на юг они улетают.
И тунга листы шуршат —
        на чистый родник опадают.

Где-то под ложем, внизу,

        сверчок стрекочет-поет.
А на ложе жена слезу
        жемчужную снова льет.

Ее добрый муж на войне,

        за тысячи ли ушел.
Этой ночью он при луне
        ворота Юймэнь прошел.

Сшить бы новое платье,

        да ножницы будто лед.
Хочу служанку позвать я —
        пускай утюг принесет.

А утюг-то совсем угас —

        не следила за ним девчонка.
Мне остался лишь цитры глас
        да еще для волос гребенка.

Лотос отцвел в пруду,

        банановый лист пожелтел.
Крышу, где селезень с уткой в ладу{27},
        Уж первый иней одел.

Грустно, как прежде, мне,

        в спальне снова одна.
И только в ночной тишине
        сверчковая трель слышна.

А на четвертом рисунке стихотворение было такое: