История украинского народа. Автобиография

По традициям старой московской историографии, принятым новейшей русской, факты украинской истории обыкновенно включались эпизодически в традиционную схему восточно-европейской или, как она называется обыкновенно, русской истории. Последняя начиналась старейшими известиями о восточной Европе (обыкновенно — с дославянской колонизации); после обзора славянского расселения следовало изложение истории Киевского государства, доводившееся до второй половины XII в,, после чего нить повествования переносилась в великое княжество Владимирское, потом Московское, и наконец, история Московского государства переходила в историю Русской империи. Эпизодически, для выяснения некоторых моментов в политической истории Московского и Российского государства иногда включались сюда такие эпизоды, как государство Даниила, присоединение белорусских и украинских земель к великому княжеству Литовскому и уния его с Польшею, казацкие восстания, войны Хмельницкого и т. гг. Таким образом, начальные стадии исторической жизни украинского растворялись в «русской истории» , средние века (XIV—XVI) терялись в истории в. кн. Литовского и Польши, и при украинской истории как она мыслилась обыкновенно (да часто мыслится и посейчас), оставалась только эпоха «отпадения от Польши» и «присоединения к России», то есть, история украинского козачества, обрывавшаяся с упразднением гетманства или по желанию, продолжавшаяся историей украинского возрождения.

Первые попытки связать в органическое целое с этим общепризнанным украинским периодом предшествующие века исторического развития украинского народа принимались с «недоверием, раздражением, как неуместный каприз, как проявление каких-то тенденций, своего рода политиканство в науке, — как одно из проявлений «украинского сепаратизма». Однако, ближе знакомясь с новейшими построениями украинской истории, беспристрастные ученые имеют возможность убедиться, что тенденция тут не причем, и что исследование истории украинского народа в ее целом послужит ценной поправкой к сборной схеме «истории государства Российского»¹.

По мере развития и движения украинской жизни вообще теряют свою остроту споры на тему национальной обособленности украинского народа, так горячо и раздражителыю трактовавшиеся еще недавно. Вопрос о самостоятельности украинской истории тоже входит в эти споры, хотя они и происходили главным образом на почве филологической, и наиболее острым и решающим пунктом в них являлся вопрос о том, является ли украинская речь самостоятельным языком, или только наречием того «русского* языка, в состав которого как другой член входит наречие великорусское с белорусским «ноднаречием». Ряд выдающихся языковедов признавал украинскую речь отдельным языком — как с другой стороны нет недостатка еще и теперь в суждениях, признающих украинскую речь только наречием. Лингвистическая Близость с соседними народами — великорусским и польским давала повод даже отрицать существование украинского народа, как такового, и его право на самостоятельное культурное и политическое развитие. Такие голоса раздавались, — да и теперь еще не перестают раздаваться, — с польской и великорусской стороны; они представляли украинскую народность только провинциальной разновидностью польской или великорусской народности, хотели видеть в ней лишь простую этнографическую массу, долженствующую служить строительным материалом для национальности польской или великорусской. Понятно само собою, что в основа и таких

¹ Об этом см, мою статью: «Обычная схема «русской* истории и дело рационального уклада истории Восточной Европы* в сборнике петербургской академии: «Статьи по славяноведению*, т. I.

9