Читаем История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина полностью

«Сарданапал» Самойлович, которому беды Правобережья оказались совершенно безразличны, был даже рад подлить масла в огонь, поскольку они усиливали «его» Левобережную Украину, особенно когда дело касалось его собственных интересов. Явившись с войском, чтобы снять осаду с Чигирина, он с удовлетворением взирал на толпы людей, бежавших на левую сторону Днепра. Некоторые даже утверждали, что Самойлович посылал казаков сгонять людей с насиженных земель — для увеличения числа беженцев.

За семь-восемь лет до 1680 г. в Левобережную Украину бежали сотни тысяч крестьян. Эти переселенцы, а равно и их товарищи, следовавшие за ними, радовали глаз гетмана. А он сам и его родственники, все члены батуринского «двора», старшины и судьи — словом, все, кто мог воспользоваться своим привилегированным положением, старались захватить побольше свободных земель, которых за Десной, а также в верхнем течении Сулы, Псла и Ворсклы оставалось еще очень много. Новые землевладельцы предпочитали иметь дело с беженцами, а не со старыми поселенцами, которые осели здесь еще во времена Хмельницкого и смотрели на эти территории как на свою собственность. Новым помещикам было гораздо приятнее и удобнее общаться с новичками, которые соглашались на любые условия, лишь бы получить крышу над головой взамен разрушенной хаты, оставленной ими на правой стороне Днепра. Отчаянная нужда сотен тысяч переселенцев с Правобережной Украины и стала той причиной, по которой достигли расцвета крупные поместья Левобережья за два последних десятилетия XVII в. Социальная гегемония, за которую безуспешно боролись Хмельницкий и Выговский, без особых усилий была достигнута Самойловичем благодаря особым условиям того времени.

Мазепа, сменивший «предателя», стал не только главой казацкого правительства, но и вождем относительно богатой группы землевладельцев, в которую превратилась казацкая старшина. Это «наследство» оказалось гораздо более ценным, чем все золотые червонцы и серебряные талеры, которые «Сарданапал Самойлович» хранил в своих сундуках.

После падения последнего войско Голицына перезимовало на Украине, и летом 1688 г. война с Крымом возобновилась. Русские подошли к Перекопу, но взять его не смогли. Если верить народной легенде, «татары спасли себя тем, что прислали мешки, набитые золотыми монетами, наполовину оказавшимися фальшивыми». На самом деле царевна Софья вынуждена была вернуть своего фаворита в Москву из-за накопившихся дома проблем.

Следующим летом (в августе-сентябре) в столице разразился конфликт между правительницей Софьей и молодым царем Петром. Дело закончилось заключением царевны в монастырь и отправкой Голицына со всей его семьей в Сибирь. Началось правление Петра Великого.

При тех обстоятельствах, которые сопровождали падение Голицына, Мазепа мог очень легко лишиться всего, что он приобрел. Симпатизировавшие ему биографы объясняют спасение гетмана тем, что его ораторский дар и обаяние привели в восхищение молодого царя. Однако ближе к правде будет то, что советники Петра, вероятно, решили, что в такое тревожное время менять на Украине ничего не надо, поскольку в этой беспокойной стране может легко вспыхнуть новое восстание. Так или иначе, но в конце сентября 1689 г. Мазепа вернулся в Батурин как самый преданный и усердный слуга царю.

Москва нуждалась в услугах наместника, умевшего управляться с мятежным народом Малороссии. Война с турками и татарами продолжалась, и страна пребывала в состоянии неустойчивости. Кроме того, недовольство стрельцов и старообрядцев, которые пользовались поддержкой населения, перекинулось и на Запорожскую Сечь.

А тем временем поляки освободили от турок целый ряд областей Правобережной Украины, и крестьяне из Галиции, Польши и Левобережной Украины начали переселяться под Корсунь, Белую Церковь и Брацлав. Среди них большой популярностью пользовался полковник Палей, по происхождению простой казак. Поляки снова возродили свои старые претензии на власть на правом берегу Днепра. Одновременно с этим на Сечи появился другой казак, Петрик, который, воспользовавшись социальным и религиозным недовольством казачества, начал от имени турок призывать их к восстанию против царя. «Москва отдает наших людей в рабство помещикам, чтобы превратить казаков в крестьян», — заявлял этот новый поборник турецкой ориентации. К сторонникам Петрика присоединились татарские отряды, и они совершили несколько совместных набегов на земли Украины. Только политическое мастерство Мазепы помешало этому движению превратиться в новое восстание. Это случилось в первые пять лет правления Петра I.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (Центрполиграф)

История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике
История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике

Джордж Фрэнсис Доу, историк и собиратель древностей, автор многих книг о прошлом Америки, уверен, что в морской летописи не было более черных страниц, чем те, которые рассказывают о странствиях невольничьих кораблей. Все морские суда с трюмами, набитыми чернокожими рабами, захваченными во время племенных войн или похищенными в мирное время, направлялись от побережья Гвинейского залива в Вест-Индию, в американские колонии, ставшие Соединенными Штатами, где несчастных продавали или обменивали на самые разные товары. В книге собраны воспоминания судовых врачей, капитанов и пассажиров, а также письменные отчеты для парламентских комиссий по расследованию работорговли, дано описание ее коммерческой структуры.

Джордж Фрэнсис Доу

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука
Мой дед Лев Троцкий и его семья
Мой дед Лев Троцкий и его семья

Юлия Сергеевна Аксельрод – внучка Л.Д. Троцкого. В четырнадцать лет за опасное родство Юля с бабушкой и дедушкой по материнской линии отправилась в Сибирь. С матерью, Генриеттой Рубинштейн, второй женой Сергея – младшего сына Троцких, девочка была знакома в основном по переписке.Сорок два года Юлия Сергеевна прожила в стране, которая называлась СССР, двадцать пять лет – в США. Сейчас она живет в Израиле, куда уехала вслед за единственным сыном.Имея в руках письма своего отца к своей матери и переписку семьи Троцких, она решила издать эти материалы как историю семьи. Получился не просто очередной труд троцкианы. Перед вами трагическая семейная сага, далекая от внутрипартийной борьбы и честолюбивых устремлений сначала руководителя государства, потом жертвы созданного им режима.

Юлия Сергеевна Аксельрод

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

1917–1920. Огненные годы Русского Севера
1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Книга «1917–1920. Огненные годы Русского Севера» посвящена истории революции и Гражданской войны на Русском Севере, исследованной советскими и большинством современных российских историков несколько односторонне. Автор излагает хронику событий, военных действий, изучает роль английских, американских и французских войск, поведение разных слоев населения: рабочих, крестьян, буржуазии и интеллигенции в период Гражданской войны на Севере; а также весь комплекс российско-финляндских противоречий, имевших большое значение в Гражданской войне на Севере России. В книге используются многочисленные архивные источники, в том числе никогда ранее не изученные материалы архива Министерства иностранных дел Франции. Автор предлагает ответы на вопрос, почему демократические правительства Северной области не смогли осуществить третий путь в Гражданской войне.Эта работа является продолжением книги «Третий путь в Гражданской войне. Демократическая революция 1918 года на Волге» (Санкт-Петербург, 2015).В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Леонид Григорьевич Прайсман

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука