Он утверждает, что «не испытывал усталости» и сохранял «физиологический порядок», тогда как его спутники, несмотря на «крепкое телосложение», были совершенно вымотаны, а некоторые даже не могли за ним следовать. Со свидетельством участников не поспоришь. Однако Жюль Лефевр упоминает собственный вес, стабильный на протяжении долгого времени, – важнейший недавно обнаруженный, как мы видели, признак «неутомимости»; он на протяжении «тринадцати лет» соблюдал строгую диету: «количество белка в состоянии работы и покоя в сутки не превышало 60 граммов», зато он употреблял «много углеводов, особенно сахара»1229
. Качественные различия в диете сказываются на уровне выносливости организма, и ими же объясняется разница между выводами Гюстава Гирна середины XIX века1230 и Жюля Лефевра, сделанными несколько десятилетий спустя. Гирн ограничился лишь исследованием «дыхательной мощи»1231, тогда как Лефевр изучал энергетическую ценность продуктов питания. Произошло заметное смещение наблюдений в сторону количественного определения «вещества», на котором работает «мотор».Мелкие движения, изученные Фредериком Тейлором, эргографические измерения, сделанные Анджело Моссо, могут быть пересмотрены с учетом замеров энергии. Объединить все это впервые задумал Жюль Амар, в 1912 году организовавший кафедру «профессионального труда» в Национальной консерватории искусств и ремесел. Он тоже считает нестабильными критерии и измерения в зависимости от вида деятельности, находит необходимым создание эталона движений и времени, а также рассчитывает на обязательное их улучшение. С другой стороны, Амар добавляет оценку расхода калорий для оптимальной их экономии и оценку рационов питания для повышения эффективности работы. Его эксперименты намеренно разнообразны, можно сказать – несопоставимы, учитываются особенности каждого вида деятельности: «ходьба с грузом, манипуляции с напильником, с молотком, с пилой, работа с секатором, с деревом, полировка стекол, работа землекопа, машинопись, произнесение речей…»1232
. Эти наводящие на размышления цифры, как предполагает Амар, будут широко использоваться.«Манипуляции с пилой» – один из самых глубоко изученных примеров, а цель исследований остается прежней: «добиться максимальной производительности в день… при неизменном уровне усталости»1233
. Иными словами, промышленность выдвигает два требования: стабильность расходов и повышение производительности. Продолжаются всевозможные измерения. Никогда еще физические данные так не уточнялись: выверялись масса и длина инструмента; оговаривалась его «режущая способность»; взвешивались металлические опилки; каждое движение и его результат фиксировались пишущим устройством, похожим на эргограф Моссо; барабанчики с градуированной шкалой, похожие на аппараты Маре, регистрировали ритм дыхания и пульс1234; кислород и углекислый газ проходили «через двойной клапан»1235, прикрепленный к маске. Таким образом, множество показателей сообщало о наступлении усталости: эргограф фиксировал снижение частоты движений и исчезновение их легкости, барабанчики с градуированным шкалами – учащение дыхания и усиление кровообращения, усиливавшееся потоотделение говорило о значительных затратах энергии, поза рабочего была показателем общей потери сил, наконец, сам он сообщал о возможных болях, их интенсивности, локализации, и объективные данные дополнялись субъективными.Эксперименты продолжались, выводились средние показатели, и в итоге был сделан главный вывод: 70 движений в минуту, совершаемые пильщиком, гарантируют наивысшие результаты – притом что рабочий не устает:
Оптимальный ход работы таков: работа длится пять минут, человек совершает 70 движений в минуту, после чего ему необходима минутная передышка. В целом соотношение продолжительности отдыха и работы составляет один к пяти. Можно с уверенностью сказать, что через час работы в таком ритме рабочий пребывает в нормальном состоянии, близком к состоянию покоя: его дыхание учащается лишь на 20–25%, пульс в среднем возрастает на 20%. В функционировании организма не наблюдается никаких нарушений1236
.