История в девяти книгах

66. У спартанцев из-за этого возникли разногласия, и, наконец, было решено вопросить оракул в Дельфах: Аристонов ли сын Демарат. Когда по наущению Клеомена дело это перенесли на решение Пифии, Клеомен сумел привлечь на свою сторону Кобона, сына Аристофанта, весьма влиятельного человека в Дельфах. А этот Кобон убедил Периаллу, прорицательницу, дать ответ, угодный Клеомену. Так-то Пифия на вопрос послов изрекла решение: Демарат — не сын Аристона. Впоследствии, однако, обман открылся: Кобон поплатился изгнанием из Дельф, а прорицательница была лишена своего сана[733].

67. Так-то был низложен Демарат. А бежал Демарат из Спарты в Персию вот из-за какого оскорбления. После низложения с престола он был выбран на другую начальственную должность. На празднике Гимнопедий Демарат был среди зрителей. Левтихид, ставший вместо него царем, послал слугу издевательски спросить Демарата, как ему нравится новая должность после царского сана. Демарат, больно задетый этим вопросом, сказал в ответ, что он, Демарат, уже изведал на опыте обе должности, а Левтихид — еще нет; вопрос этот, впрочем, послужит для лакедемонян началом бесчисленных бедствий или безмерного счастья. После этих слов Демарат с покрытой головой покинул праздник и направился домой. Дома он сделал приготовление к жертве и принес Зевсу в жертву быка. Затем он позвал свою мать.

68. Когда мать пришла, Демарат вложил ей в руки куски внутренностей жертвы и стал взывать к ней такими словами: «О мать! Всеми богами и вот этим Зевсом Геркейским заклинаю и молю тебя: открой мне правду, кто же мой настоящий отец? Ведь на суде Левтихид утверждал, что ты пришла к Аристону, уже имея во чреве плод от первого мужа. А иные распускают даже еще более нелепые слухи, будто ты явилась в дом Аристона от пастуха ослов с нашего двора и что я, мол, его сын. Заклинаю тебя богами, скажи правду! Если ты действительно совершила что-либо подобное тому, о чем говорят люди, то ты — не единственная: много женщин поступает так же. В Спарте повсюду ходила молва, что Аристон не способен производить потомство, иначе ведь ему родили бы детей прежние жены».

69. Так говорил Демарат, и мать отвечала ему вот какими словами: «Сын мой! Ты заклинаешь меня открыть правду, так я расскажу тебе все, как было. На третью ночь, после того как Аристон привел меня в свой дом, явился мне призрак, похожий на Аристона. Он возлег со мной на ложе и увенчал венками, которые принес. Затем призрак исчез и пришел Аристон. Увидев меня увенчанной, он спросил, кто дал мне венки. Я сказала, что он сам, но Аристон не хотел признаться в этом. А я тогда поклялась и сказала, что нехорошо ему отрицать это: ведь он только что приходил ко мне, возлег со мной на ложе и дал мне эти венки. Услышав мою клятву, Аристон понял, что это — дело божества. И не только венки оказались из святилища героя, что стоит перед входом в наш двор и называется храмом Астрабака, но и прорицатели также изъяснили, что [явился мне] именно этот герой. Теперь, дитя мое, ты знаешь все, что хотел знать. Либо ты родился от этого героя и отец твой — герой Астрабак, или Аристон. Ведь в эту ночь я зачала тебя. А то, на что больше всего ссылаются враги, утверждая, что сам-де Аристон при вести о твоем рождении перед множеством свидетелей объявил, что ты — не его сын, потому что десять месяцев еще не истекли, то у него лишь по неведению в таких делах вырвалось это слово. Некоторые женщины ведь рожают даже девяти- и семимесячных младенцев, и не всегда они носят полные десять месяцев. Я же родила тебя, дитя мое, семимесячным. И даже сам Аристон очень скоро признал, что у него эти слова слетели с языка по неразумию. Не верь и прочей болтовне о твоем рождении; ведь ты теперь узнал сущую правду. А от ослиных пастухов пусть рожают детей жены Левтихиду и другим, кто распространяет подобные слухи».

70. Так она сказала. А Демарат, узнав все, что ему хотелось узнать, взял с собой съестного в дорогу и отправился в Элиду[734] под предлогом, что ему нужно вопросить оракул в Дельфах. Лакедемоняне же, подозревая намерение Демарата бежать, бросились в погоню за ним. Беглец успел, однако, из Элиды переправиться в Закинф. Лакедемоняне же последовали за ним и туда, настигли его и захватили его спутников. Закинфяне, однако, не выдали Демарата, и он оттуда уехал в Азию к царю Дарию. Царь принял изгнанника с великим почетом и пожаловал ему землю и города. Так-то и при таких обстоятельствах прибыл Демарат в Азию. Он прославился среди лакедемонян многими подвигами, великим благоразумием и был единственным спартанским царем, который доставил им славу победы в Олимпии с четверкой коней.