История в стиле хип-хоп

Я нужен только для того, чтобы тебя развлекать. Я примечание в твоих мемуарах. Если бы я не отважился сегодня высказать тебе все, я не попал бы и в эту главу. Ты просто прошел бы сквозь меня, не замечая, но в полной уверенности, что я здесь. Ты платишь мне сорок штук в год просто за то, чтобы я болтался с тобой повсюду. Я благодарен тебе и за это, но мне пора двигаться дальше и как-то менять свою жизнь: я не могу вечно быть твоим мальчиком на побегушках и следить, чтобы никто не клеился к Эрике. Знаешь, это просто идиотизм. Сначала это было забавно, но потом превратилось в настоящий дурдом. Я слышал о парнях, которые излишне опекают своих сестер: но у меня самого две старшие сестры, и пусть мы не всегда ладим друг с другом — однако ни я, ни мой младший братишка не ведем себя так, как ты. Это чересчур.

Сначала Безупречного трогали слова Томми. Но стоило произнести имя Эрики, и что-то в нем вновь ожесточилось. С минуту он не слышал ни слова из сказанного другом, а слеза, уже готовая скатиться по лицу, стала высыхать, уползая обратно в слезные протоки.

— Так что я заключил свой контракт, — закончил Томми. — Я пошел на это ради себя самого, потому что хочу жить своей жизнью, делать собственный выбор и писать собственные мемуары.

— Ну и отлично,— наконец произнес безупречный, все еще не отрывая лица от ладоней и не глядя на друга. — Я все понимаю. Это здорово. И я счастлив за тебя. Надеюсь, у тебя в «Регал» все получится.

— Посмотри на меня, брат!

Безупречный повернулся и взглянул в глаза другу. Томми хотел что-то добавить, но, увидев ставшее уже холодным и безразличным выражение лица Безупречного, решил, что не стоит.

— И это все? — спросил Томми.

— Все.

— Отлично.

Томми повернулся и пошел прочь. Он не хотел, чтобы все так получилось. Он ушел обиженный и разочарованный. И чувствовал себя так, словно только что отказался от друга детства — больше чем друга: кровного брата. Но он уходил из «Краун» с высоко поднятой головой: у него был контракт на запись альбома и надежды на лучшее будущее.

Когда дверь за Томми закрылась, Безупречный болезненно ощутил свое одиночество. Таким одиноким он не чувствовал себя никогда прежде. Некому теперь прикрывать его со спины и сопровождать во всех поездках. Как быть дальше? К кому обращаться за поддержкой? Он опустил голову. И тут его озарила мысль. Зачем терять друга из-за такой малости? Он решил остановить Томми.

Безупречный поднял голову и собирался встать... как вдруг его окружили эти твари. Демоны — так он их называл, — аморфные силуэты, просачивавшиеся сквозь стены и мебель. Он уже хотел закричать, но осознал, что за последнее время так часто видел их, что бояться просто глупо. Пора уже относиться к ним как к старым знакомым. Он закрыл глаза и стал серьезно обдумывать, не сошел ли с ума. Потом он открыл глаза снова — демоны исчезли. Он шумно вздохнул от облегчения, а затем взглянул на противоположную стену комнаты: он заметил небольшую трещину в штукатурке — раньше он ее ни разу не видел. Это показалось странным. Студия была совсем новой, здесь не должно быть никаких трещин. Трещина заинтриговала Безупречного. Он встал и подошел к стене, потянулся к трещине, но по необъяснимой причине не смог коснуться ее. Он ощупал стену: она была гладкой и ровной. Однако трещина была там. Он продолжал видеть ее, но теперь она поднялась выше, оставаясь все время над его рукой. Она была такой реальной и при этом неосязаемой. От непонимания и ужаса по телу поползли мурашки. Он внезапно почувствовал, что надо немедленно выбираться из комнаты. Отвернувшись от трещины, Безупречный сгреб в охапку пальто и шарф и шагнул за порог. Ни на чем не задерживая взгляд, он поторопился к лифту, спустился вниз, запрыгнул в лимузин и велел шоферу отвезти его домой. Когда машина тронулась, он вздохнул облегченно, и на какой-то момент его мысли отвлеклись от случившегося. Но затем... он повернул голову, чтобы посмотреть в окно, и замер... на стекле виднелась трещина.

Ганнибал поднялся с кровати. При этом он одним движением стянул с кровати легкое покрывало. Оно соскользнуло, обнажив тело Розы: она свернулась на постели калачиком. Роза лежала к нему спиной, пока, сидя на краешке кровати, он натягивал трусы и джинсы, не обращая никакого внимания на ее дрожащее тело. Она дрожала не от холода: комната хорошо обогревалась. Она дрожала, потому что не знала, что делать: у нее было такое чувство, словно ее изнасиловали. За двадцать минут их плотского свидания, она отдалась ему вся, а он вторгся в ее личное пространство, растерзал в клочки чувства, так что от Розы осталась одна пустая оболочка. Девушка ощущала жжение между ног, но еще сильнее жгло в груди. Она чувствовала опустошенность и безутешность, словно ее душу вычерпали до дна и иссушили. Единственное, что оставалось, — лежать и дрожать.