История в стиле хип-хоп

— Йо, диджей. Выключи это, — прокричал Ганнибал, и его голос перекрыл шум толпы, заставив всех замереть от неожиданности. — Врубай наш новый крутой трек, как договаривались, покажем зрителю, что такое настоящее шоу.

Амра резко остановил ритм песни и продемонстрировал серию неистового скретчинга. Публика в зале решила, что это запланированная часть представления. Но находившийся в диспетчерской директор программы знал правду и стал как сумасшедший бегать по комнате, проклиная всех на свете. Операторы растерянно переглядывались. Миха тоже удивился, но постарался скрыть свою растерянность: шоу транслировалось в прямом эфире, и он стоял на сцене перед миллионами телезрителей. Он стал импровизировать. Повторял слова за Ганнибалом, время от времени добавляя «йо» и «да-да» и выкрикивая разные приветствия Бруклину. Потом Ганнибал вновь переключил внимание публики на диджея, и Миха воспользовался передышкой, чтобы наброситься на него с упреками:

— Ты что творишь? Мы так не договаривались. Тебя же предупреждали, чтобы ты не выкидывал никаких номеров.

— К черту всех. У меня новый план. Просто повторяй дальше за мной, эту песню ты хорошо знаешь.

У Михи засосало под ложечкой от дурных предчувствий. И они оправдались, как только раздались первые звуки следующего трека. «Свержение короля» зазвучало со сцены, и Миха мысленно произнес самые грязные ругательства, какие только знал.

Услышав такие знакомые звуки песни, едва не похоронившей Безупречного, половина публики вскочила с мест, а другая, напротив, замерла. И среди тех, кто сидел с траурным видом, были Безупречный, его сестра и Триш. Гнев начал закипать в сердце Безупречного еще до того, как было произнесено первое слово. Ганнибал не видел врага, но с наслаждением ощущал его ярость.

Он начал:

Бык совершает переворот,

Наступает на твою территорию,

Обстреливает твою территорию,

Выстрелы чертят траекторию.

Ганнибал мощный и злой,

Рожден ершистым и готовым к бою,

Проходит сквозь все преграды —

Просто дайте мне ключи от города.

Мне жаль дураков,

Что жалеют Быка.

Я на вершине мира,

А вы, ниггеры, на дне сортира.

Но оставим глупую драму

И вернемся к сути вещей:

Сейчас я прикончу тебя, ниггер,

Без надежды на перезагрузку.

Без, ты просто ошибка

И твоя эра — вчерашний день.

Я выше твоих прокламаций,

И не надо оваций.

Шут, считаешь себя королем,

Но ты просто пацан,

Что дрочит перо вместо члена.

Твое правление подошло к концу.

Король Нью-Йорка, как же!

Ниггер, ты король лишь у шлюх.

Ты просто нелеп —

На философию променял рэп.

Ты завяз в застое,

Огрызаешься «Бычьим отстоем».

Ладно, ты свое слово сказал,

И надеюсь, у тебя есть большая пушка,

Ты же знаешь: я никогда не блефую,

Я отвечаю, раскраивая черепушку.

Дерьмо одно лезет из твоей башки —

Что это за хрен с молоком ?

Ты заявил, что я хочу быть белым стариком,

Но, мать твою, Без, ты-то хочешь

Быть черным парнем, что мечтает стать белой бабой.

Распустил нюни, чувак,

Ведешь себя как полный мудак.

Я вижу, что ты утратил веру, слабак.

Но ты ошибся: я не собираюсь в белого играть,

Я буду белыми повелевать,

Ганнибал пришел побеждать,

Меня называют слоном боевым,

Я выступаю с мафией,

Я командую мафией,

Так что забери свое дерьмо назад,

Потому что это захват.

Реакция на выступление была столь же неоднозначной и разнородной, как и сама публика. Фанаты Ганнибала неистовствовали, словно варвары. Сторонники Безупречного считали неуместной подобную выходку: слишком неподходящим был повод. Директор передачи, собравшись с мыслями, велел снимать неистовую реакцию в зале и крупные планы выступающих.

Миха как последний дурак оказался втянутым в этот конфликт, но деваться было некуда: пришлось продолжать читку. Слыша, как написанные им слова слетают со сцены, он чувствовал тошноту. Еще никогда он так не презирал собственное творчество. Знай он, к чему все приведет, ни за что бы не ввязался в этот обман с самого начала. Он видел, как Ганнибал наслаждается этим сумасшествием, и уважение, которое Миха всегда испытывал к нему как к личности и таланту, испарялось вместе с каплями пота, проступившими у Михи на лбу. Он хотел бросить Ганнибала на сцене одного, но какая-то сила приковала его к месту. Терзаясь от отвращения, он доигрывал свою жалкую роль.

Все шло точно по сценарию Ганнибала. И обожатели, и ненавистники — все слушали его сейчас, затаив дыхание. Он держал их за самые чувствительные струны сердец крепче, чем за мошонку. А потом...

Я тот, кого ты ненавидеть обожаешь,

Но я не люблю болтать, ты знаешь.

Меня не победить, меня не убить,

Быка никому не остановить.

Помню твоей сестрички стон,

Когда я топтал ее, как слон:

«Не останавливайся, Бык!» —

Она в исступлении кричала

Почти без чувств, оттого что без конца кончала.

Эта телка сама не своя до членов,

Черт возьми, Без, я и сам удивлен:

Маленькая сестренка стала настоящей шлюхой.