История Вечного Жида, содержащая краткий и правдивый абрис его удивительнейшего путешествия, продолжавшегося почти 18 столетий

Роман Карло Пазеро де Корнелиано (Carlo Pasero de Corneliano, 1790–1845) История Вечного Жида, написанная им самим, стоит в ряду просветительских романов и примыкает к жанру роман-путешествие. К этой жанровой группе принадлежат Путешествие Гулливера Джонатана Свифта, романы Филдинга, Смолетта, а также Персидские письма Монтескье, повесть Вольтера Кандид или Оптимизм и др. Сюжетной основой жанра является путешествие главного героя, «естественного человека», попавшего из дальних стран в Европу и становящегося критиком европейской политической системы, морали, законности, социальных отношений. Европейский мир предстает в пародийном освещении, в свете иронии и гротеска.

В настоящем романе главной фигурой является легендарный Вечный Жид, который сам составляет свое жизнеописание и воссоздает картину своих путешествий. Согласно народно-христианскому мифу Вечный Жид во время страдальческого пути Иисуса Христа на Голгофу отказал ему в кратком отдыхе, за что ему было отказано в покое и смерти. Он был обречен скитаться и ждать второго пришествия Христа, чтобы снять с себя проклятие, и превратился в народном сознании в символ рассеянного по миру еврейского народа.

Легенда о Вечном Жиде породила с XIII века огромную литературу: Большая хроника (ок. 1250) Матвея Парижского, Краткое описание и рассказ о некоем еврее по имени Агасфер (1602), произведения Гете, Шубарта, Мюзама, Зигфрида Бен-на, В.А. Жуковского и др., вплоть до известного романа Эжена Сю. Вечный Жид становится героем фольклора. Утверждают, что Вечный Жид в первый раз объявился в Гамбурге зимой 1542 года и там его видел виттенбергский студент Пауль фон Айтцен (впоследствии архиепископ). Его появление «зарегистрировано» в 1603 году в Любеке, в 1642 – в Лейпциге. Мифологическая фигура Вечного Жида становится в народном сознании предметом веры. Например, в Альпах до сих пор верят, что Вечный Жид существует. Именно его слезы, замерзнув, превращаются в глетчеры. Еврея, крепкого телом, и путешествующего по Альпам, нередко принимают за Агасфера, встреча с которым предвещает несчастье.

Почему же автор нашего романа избрал Вечного Жида центральной фигурой и представил его лицом существующим? Во-первых, это дало ему возможность «вечно» живущего и бессмертного персонажа народной фантазии провести по всему миру (от античной Греции и Рима, через Средневековье к Новому времени) и тем самым как бы создать панораму общеевропейской жизни. «Бессмертие» Вечного Жида становилось залогом правдивости его существования, реальности его истории, «написанной им самим». Было бы большим преувеличением сказать, что образ Вечного Жида наделен функцией критика общественной жизни разных эпох. Его рефлексия часто сводится к иронической, пропитанной эротизмом игре. Да и сам роман опирается на литературные источники, на сюжеты из античной историографии Тацита, Плутарха, Плиния, средневековые жизнеописания трубадуров Нострдама, средневековые французские и итальянские хроники, Историю крестовых походов Жуанвиля и Виллардуэна, на мемуары и записки Ларошфуко, на Галантные дамы Брантома, сборник Новеллино (XIII век), новеллистику Боккаччо и Сак-кетти. Например известный мотив «съеденного сердца» отражается в романе О кастеляне из Куси (XIII в.) Жакмеса, на лэ о Гироне, в жизнеописании трубадура Гильома де Кабестань и в одной из новелл Декамерона (IV, 9)[80].

После наложенного на него проклятия Вечный Жид отправляется в столицу мира – Рим. Там он занимается продажей благовоний богатым римским дамам, встречается со знаменитыми римскими цезарями: Калигулой, скучивающим морские раковины, конь которого питается позолоченным ячменем, с шутовской фигурой Клавдия, развратной Мессалиной. Согласно преданию он не может задерживаться на одном месте более трех дней, поэтому его политические и нравственные оценки, как он сам отмечает, могут быть недостаточно мотивированы.