История Венецианской республики

В тот день победил голос разума, и в Константинополь отправили послов. Но в октябре переговоры были прерваны. В феврале 1476 года, когда умер Мочениго, утомленный, как некоторые несправедливо считали, вниманием десяти турецких рабынь, которых он держал в качестве наложниц,[207] война возобновилась всерьез. А через два с половиной года, когда его преемник, Андреа Вендрамин, сраженный чумой, упокоился в церкви Серви,[208] под власть турок попали остров Лемнос и албанская крепость Круя. Теперь турки снова осаждали Скутари. Еще более накаляя обстановку, банды конных турецких разбойников разъезжали по Фриули до самой реки Ливенцы, опустошая села, сжигая и грабя все, до чего могли дотянуться, так что пламя пожаров можно было увидеть с колокольни Сан Марко. Происходили и другие события, не связанные с турецкой угрозой, но не менее важные для будущего Италии. На Пасху 1478 года в соборе Флоренции Лоренцо Медичи и его брат Джулиано подверглись нападению убийц. Джулиано был убит на месте. Лоренцо, которому чудом удалось спастись, принялся мстить. Он прекрасно знал, что идея заговора и его разработка принадлежит его врагам Пацци, архиепископу Пизы и родственникам папы Сикста. Он знал также, что заговор получил тайную поддержку самого папы. Медичи не просто добился публичной казни убийц. Архиепископ был повешен в окне своего дворца, а один из родственников папы, восемнадцатилетний кардинал Рафаэле Реарио, брошен в тюрьму. В гневе папа Сикст отлучил Лоренцо, а на Флоренцию наложил интердикт. Венеция и Милан поддержали Флоренцию, Фердинанд Неаполитанский примкнул к папе, и в считанные недели полуостров снова охватила война.

В исторической перспективе эта война, продолжавшаяся менее двух лет, не имела длительных последствий, как и большинство междоусобных конфликтов на территории Италии. Однако всем заинтересованным европейцам и туркам стало ясно, что никакого всеитальянского похода против турок в ближайшие годы не предвидится. Не предвиделось изменений в лучшую сторону и в других военных театрах, откуда ожидалось нападение на султана. Круя была потеряна, Скутари обречен, Фриули дважды за два года разграблена, а впереди — никакого просвета, лишь непрерывное ухудшение. В таком положении венецианцы в мае 1478 года, когда на смену Вендармину пришел брат Пьетро, Джованни Мочениго, обнаружили, что больше не могут продолжать войну. Условия мирного договора, на которые Венеция согласилась 24 января 1479 года, были куда хуже, чем те, от которых она отказалась три года назад,[209] но на этот раз выбирать не приходилось. Она отказывалась от всех притязаний на Негропонт и Лемнос, от большинства владений в континентальной Греции и почти всей Албании, кроме территории вокруг Дураццо, которую через несколько лет ей позволили оставить. Венецианским герцогам Наксоса, как ни странно, позволили остаться независимыми, республике позволили основать в Константинополе торговую колонию, живущую по венецианским законам, но за эту привилегию, так же как и за право торговать в турецких водах, требовалось ежегодно платить 10 000 дукатов.

Все это было довольно унизительно. Вдобавок приходилось еще терпеть гневные упреки итальянских и европейских соседей, которые не смогли или не пожелали вовремя оказать помощь. Это, однако, не мешало им обвинять Венецию в измене. А самым досадным было то, что теперь венецианцы не могли и пальцем пошевельнуть, когда турки заняли острова в Ионическом море — Итаку, Кефалонию, Закинф и Левкаду, и когда в начале 1480 года они высадились в Апулии и захватили Отранто, поразив несчастных местных жителей своим варварством и грубостью и за 13 месяцев превратив его в процветающий рынок христианских рабов. Венецию даже обвинили в том, что она содействовала этому злодеянию, осуществляя таким образом коварную месть за недавнюю вражду королю Фердинанду Неаполитанскому, владения которого растянулись по всей Южной Италии. Были и еще более нелепые обвинения. Верно, что, не подпиши Венеция мир с турками, она могла бы и не послать на помощь войска. Но несомненно, что этот мир был подписан вынужденно, из-за отсутствия от стран Европы всякой поддержки. Вести о турецких высадках вызывали в Венеции такой же ужас, как и в Неаполе, и на то были веские причины. Но любое активное участие в делах за пределами республики было не просто бесполезным. Оно привело бы к моментальному возобновлению войны, вести которую республика больше не могла.