История Венецианской республики

Впрочем, там его ожидали не великие удобства. Французская морская экспедиция против Генуи провалилась, большую часть флота захватил враг, и с юга вернулись лишь жалкие его остатки. Кузен Карла, герцог Орлеанский сидел в Новаре, осажденный миланской армией, и долго ему было не выдержать. Молодой король Неаполя Феррантино, сын Альфонсо, высадился в Калабрии при поддержке испанских войск с Сицилии и быстро продвигался к калабрийской столице. Вскоре, как и ожидалось, Новара пала. Франция и Милан заключили в Верчелли сепаратный мир. 7 июля Феррантино вновь занял Неаполь. Все французские победы последнего года внезапно обратились в дым. Когда Карл наконец в середине октября перешел Альпы, о пути назад он уже не помышлял.

Вот еще одна, наиболее замечательная особенность всей экспедиции. Пока она не началась, не многие предрекали ей успех, зато многие сулили поражение. Никто не предположил, что при всем своем успехе она не окажет на Италию никакого влияния в перспективе. Лодовико иль Моро остался в Милане. Арагонцы вернулись в Неаполь. Великая лига распалась, посчитав предательством сепаратные переговоры Лодовико в Верчелли. К концу 1496 года с полуострова исчезли последние французские гарнизоны. Жизнь итальянцев не изменилась. Они не усвоили важного урока, которому, казалось бы, вторжение Карла должно было их научить, — насколько важно национальное единство, пусть не во внутренних делах, так хотя бы перед лицом внешнего врага. Слишком глубокие корни пустила традиционная итальянская модель, которую трудно назвать государственной: она включает самостоятельные, проникнутые недоверием друг к другу города-государства и постоянно меняющиеся альянсы в бесконечном калейдоскопе распределения баланса власти. Для них французский король был всего лишь еще одним деспотом, которым при необходимости можно было манипулировать, которого можно перехитрить или обмануть.

Еще удивительнее, что Карл невольно принял роль, которую ему навязали. Его нападение на Италию больше походило на войны местных авантюристов и кондотьеров, чем на кампанию одного из главных повелителей Европы. Оно было таким же недолговечным, как внутренние итальянские войны. Только в одном плане оказалась полезна кампания Карла — он подходил к войне как француз, поэтому итальянцам пришлось пересмотреть всю свою философию войны. За последующее столетие, во время упадка Священной Римской империи, их земля почти не пострадала от иноземных захватчиков. В будущем им пришлось научиться воевать так же, как воевали их враги, — безжалостно убивая.

Как ни странно, самые долгосрочные последствия итальянской авантюры Карла проявились в Северной Европе. Когда в ноябре 1495 года в Лионе его разнородная армия получила расчет, она рассеялась по континенту во всех направлениях, разнося рассказы о солнечной, теплой земле, населенной культурными людьми, живущими так, как и не снилось в серых, холодных краях. Но эти люди — конечно, по этой самой причине — так разобщены, что не способны дать отпор хорошо организованному войску. По мере того как распространялись слухи, по мере того как вывезенные из Италии Карлом художники, скульпторы, штукатуры и резчики по дереву преображали замок в Амбуазе из средневековой крепости в ренессансный дворец, Италия в глазах северных соседей становилась все более привлекательной, словно бросая остальным странам вызов, который они не преминули принять.

Как ни странно, военная кампания Карла имела большие последствия для Европы, нежели для Италии. Гораздо успешнее, чем мечты о новых завоеваниях, бывшие наемники распространяли еще кое-что. Три корабля Колумба, вернувшись в 1493 году в Испанию с Карибских островов, впервые привезли в Старый Свет сифилис. При посредстве испанских наемников, которых Фердинанд и Изабелла послали в поддержку короля Альфонсо против французов, болезнь перебралась в Неаполь, где к прибытию туда Карла уже наблюдался разгул эпидемии. За три месяца dolce far niente (блаженного безделья) его люди успели основательно заразиться, и все имеющиеся источники свидетельствуют, что именно они перенесли заразу через Альпы, на север. Конечно, к 1495 году она достигла Франции, Германии и Швейцарии, а к 1496 — Голландии и Англии. В 1497 году она не пощадила даже Абердин (город в Шотландии). В том же году Васко да Гама обогнул мыс Доброй Надежды и достиг Индии, где в 1497 году тоже появилась болезнь. Через семь лет она уже свирепствовала в Гуанчжоу (Кантоне).