История викингов. Дети Ясеня и Вяза

Величайшим из морских конунгов был Харальд Прекрасноволосый, человек, сделавший попытку объединить Норвегию в IX веке и положивший начало процессу формирования государства, завершившемуся двести лет спустя. Авальдснес был одним из его поместий. Примечательно, что в начале своего пути морского конунга Харальд носил другое имя — Люфа (Косматый), еще один пример пиратской клички главаря банды, позднее превратившейся в королевское прозвище. Харальд прославился тем, что имел огромное множество жен и наложниц. Один ученый даже предположил, что он стремился таким образом создать сеть альянсов, соединяющих разные регионы принадлежавших ему внутренних земель и обеспечивающих необходимую поддержку его власти на море. Это звучит вполне убедительно.

В отличие от своих южных соседей развивающиеся политические единицы норвежского побережья Северного моря не имели прямого доступа к рынкам Фризии и не имели собственных торговых площадок, таких как Рибе. Морские конунги Срединных земель Норвегии, по-видимому, компенсировали это инвестициями в удаленную торговлю арктическим сырьем и продуктами, в том числе мехом, пухом, моржовой костью и особенно точильным камнем, и выступали как главные посредники в реализации этого прибыльного товара. Торговля, судя по всему, началась примерно в 720-х годах, а ее пик пришелся на последнее десятилетие VIII века — то есть совпал по времени с первыми серьезными набегами на Западную Европу.

Укрепление власти морских конунгов позволило им взять под охрану морские пути вдоль норвежского побережья, обезопасить перевозку грузов и наладить бесперебойную (и контролируемую) торговлю. Возможно, их влияние распространилось даже дальше. В Ругаланне дворы тингов, по-видимому, исчезают как раз в тот период, который ознаменовался укреплением власти морских конунгов. Если права народных собраний действительно перешли лично к королю, это был драматичный пример присвоения власти, по-видимому вызвавший широкий отклик у населения. Именно поэтому были оставлены места собраний, которые до этого служили многим поколениям жителей общины. Исландские родовые саги живо описывают возмущение многих норвежцев, недовольных новыми порядками и тем, что король сосредоточивал в своих руках все больше власти, отбирая ее у свободных земледельцев. В ретроспективной (и, безусловно, предвзятой) истории, рассказанной средневековыми авторами саг, именно эти независимые землевладельцы решили основать новую колонию на островах Северной Атлантики и создали республику свободных земледельцев, которая впоследствии стала Исландией.

Морские конунги сыграли решающую роль в начале эпохи викингов на западе, и их попытки распространить свою власть по всему побережью сформировали политический фон разбойных набегов. Грабители, напавшие на Линдисфарн, пришли из этого региона. Именно в этой социальной среде они сформировались и обрели мотивацию. Именно здесь находились их дома, куда они возвращались с полными кораблями добычи — огромным количеством движимого богатства, которое, в свою очередь, поддерживало существование мира морских конунгов.

Здесь нам следует вкратце рассмотреть некоторые другие теории, выдвинутые для объяснения набегов, и факторы, которые предлагают считать главными катализаторами эпохи викингов. Каждый из этих «триггеров» изначально вызывает сомнения либо не может служить достаточным объяснением, если рассматривать его отдельно.