История викингов. Дети Ясеня и Вяза

И вот мы видим их: мужчину и женщину, спрятавшихся от Рагнарёка в чаще леса. Женщина — Лив, «Жизнь», а мужчина — Ливтрасир, «Любящий жизнь». Они выходят из-за деревьев на солнечный свет.

Все готово начаться заново, и эта новая пара — родители новых людей, новых детей, будущего.

* * *

Трудно представить себе более масштабный катаклизм, апокалипсис с большой буквы «А», — вероятно, именно поэтому история Рагнарёка и сегодня находит отклик в воображении людей. Викинги с присущим им размахом хоронили всё мироздание.

Возрождение мира после финальной битвы вполне может быть позднейшим христианским дополнением, попыткой представить «небеса викингов» по библейскому образцу взамен множественных царств смерти традиционных верований, сменявших друг друга, так же как новая вера вытеснила прежнюю. Не вполне ясное упоминание в одном позднем источнике о пришествии кого-то «Всемогущего» — возможно, воскресшего Христа — усиливает ощущение несколько неуклюжего средневекового переосмысления оригинальной истории. Впрочем, если Фимбульвинтер действительно отражает воспоминания о пылевой завесе VI века, то, как мы видели, она в конце концов минула, и жизнь началась снова.

Еще одна версия рассматривает Рагнарёк как отражение безнадежной борьбы исландцев с суровой окружающей средой. С этой экокритической точки зрения всю скандинавскую мифологию, большая часть которой известна нам из исландских текстов, можно небезосновательно считать проявлением «крайней озабоченности мыслью о неудержимо надвигающемся конце света», тягот и тревог жизни, временами скатывающейся на грань выживания.

В конечном счете истинный смысл Рагнарёка остается еще одним вопросом без ответа, очередным примером двойственности и неопределенности в мировоззрении скандинавов. Даже если скандинавы эпохи викингов изначально считали Рагнарёк концом всего, в Средние века, когда эти истории застыли в той форме, которая дошла до нас, в сознании средневековых людей они, несомненно, имели продолжение. Поэтому мир возникнет снова, и начнется с игры в шахматы на траве.

Эта книга началась с метафоры, попытки нового прочтения викингов на их условиях, попытки увидеть их так, как они видели себя сами, — отсюда и выбор названия. Здесь, в конце книги, где речь идет также о последней главе их космологии, мы можем взять ту же фразу, но на этот раз в ее буквальном значении. Мы не должны забывать, что все дети Ясеня и Вяза когда-то были просто детьми. Десять поколений маленьких людей, выросших в то время, которое мы называем эпохой викингов, — еще один шаг прочь от стереотипных диких мародеров. Конечно, их больше нет, но мы все же видим их в тех вещах, которыми они пользовались, в могилах, где их слишком скоро похоронили вместе с их маленькими сокровищами, в тех местах, где они жили, и в поздних текстах — стихах и сагах.

Мы видим, как они играют в свои игры. Скачут на деревянной лошадке по земляному полу в Дублине. Гоняют тряпичный мяч по дощатым мостовым Новгорода. Присматривают за младшим ребенком, который пытается выбраться из стульчика с перекладиной, как в Лунде. Сражаются на искусно выструганных маленьких деревянных мечах, в точности похожих на взрослые с настоящими клинками, которые они не должны трогать. Мы видим, как в дожде и тумане Фарерских островов они запускают свои игрушечные кораблики по весенним ручьям и ждут прилива.

Рис. 25. Дитя Ясеня и Вяза. Антропологическая реконструкция на основе скелетных останков шестилетней девочки, похороненной в Бирке (Швеция). Шведский музей национальных древностей (© Creative Commons)

Благодарности

Эта книга подготовлена в рамках моего исследовательского проекта «Феномен викингов» (The Viking Phenomenon), действующего с 2016 по 2025 год в Уппсальском университете. Выражаю признательность и благодарность Шведскому совету по научным исследованиям за щедрое финансирование, а также моим коллегам из основной группы: Шарлотте Хеденстирна-Джонсон, Джону Люнгквисту и Бену Раффилду. Я также хотел бы особо поблагодарить Бена за помощь с предварительным сбором материалов к заключительным главам этой книги под угрозой надвигающегося дедлайна. В расширенной группе сотрудников проекта я хотел бы отдельно отметить Андреаса Хенниуса, Карин Ойяла, Софию Прата, Гарета Уильямса и Андерса Огрена.

Идея названия этой книги пришла ко мне много лет назад, отчасти из чувства протеста против бесконечного потока книг с обязательными «Викингами» в заглавии (некоторые из них написаны мной, поэтому никто не должен принимать мою иронию на свой счет) и отчасти под влиянием еще одного произведения. Книга «Дети Аататенцика» (The Children of Aataentsic), написанная Брюсом Триггером в 1976 году, до сих пор является основной работой по истории гуронов Восточных лесов, и меня всегда поражали не только ее размах и дерзновенный замысел, но и замечательно нерасполагающее с читательской точки зрения название, настойчиво транслирующее эмический взгляд на предмет исследования.