История викингов. Дети Ясеня и Вяза

С помощью археологии, некоторых подсказок из письменных источников и небольшой доли воображения мы можем представить себе, какие сцены в них разыгрывались. В частности, у нас есть более поздние описания, например замечательный эпизод из саги XIII века об Эгиле Скаллагримссоне. Знаменитого война-поэта и его людей принимают во дворце его смертельного врага. Взаимная ненависть клокочет в железных оковах правил гостеприимства. Подают изысканные кушанья, по кругу снова и снова передают рог, полный эля, в тусклом дымном свете почти не разобрать, что происходит рядом. Звучат бесконечные тосты, мужчины падают и засыпают пьяным сном или извергают выпитое — кому-то при этом удается добраться до дверей, а кому-то нет. Женщины настороженно следят за происходящим, подносят пиво и еду, стараясь держаться от пирующих подальше. Напряжение, готовое вот-вот взорваться, через минуту сменяется пьяным дружелюбием. В любой момент может вспыхнуть смертоубийственная драка, спровоцированная неосторожным (или, наоборот, хорошо обдуманным) словом.

И снова мы можем обратиться к эпической поэме «Беовульф», где развернуто описаны воинственные идеалы и обычаи, царившие в королевских залах. Вот молодой герой Виглаф, сын Веостана, готовый до последнего защищать своего повелителя, увещевает товарищей вспомнить свои клятвы:

То время я помню,
когда в застолье
над чашей меда
клялись мы честью
служить исправно
кольцедробителю,
нас одарившему
одеждой битвы,
мечами, кольчугами,
коли случится
нужда в подмоге!
Из многих воителей
себе в попутчики
избрал он лучших,
сильнейших героев —
копьеметателей,
храбрейших кольчужников,
сочтя нас достойными
дела смелого[13]

Такие стихи декламировали у очага.

Свет огня отбрасывал тревожащий отблеск, придавая владыкам залов потусторонний вид. В стихах упоминается, что они не снимали шлемы в помещении — нетрудно представить, как мерцающее рыжее пламя очага оживляло рельефные изображения на чеканных металлических пластинах. Лица вождей терялись за массой движущихся фигур и танцующих теней. На некоторых декорированных шлемах при свете огня мог возникать эффект отсутствия одного глаза — для этого на некоторых участках клуазонне выборочно исключали золотую подложку. Одноглазый владыка как заместитель одноглазого бога Одина, верховного покровителя нового королевского клана, — возможно, это воспринималось как олицетворение, почти как превращение.

Свою лепту в обстановку зала вносили и гости. Во многих дворцах археологи находят небольшие прямоугольные пластинки из чистой золотой фольги, тонкие, как бумага, и покрытые штампованными изображениями. Среди них есть человеческие фигуры, поодиночке или парами, делающие церемониальные жесты — указывающие на что-то, обнимающиеся или целующиеся — или держащие руки в таких специфических положениях, что это явно должно что-то значить. Обычно фигуры стоят в профиль, но иногда видны спереди. Их одежда и прически изображены с большим вниманием к деталям и могут служить для нас важным источником сведений о моде, гендерно дифференцированной одежде и социальных сигналах. В руках они держат посохи, оружие, рога для питья и чаши. Фигурки окружены бордюром из золотых бусин или переплетающимися узорами. Некоторые фигурки не вытиснены на золотой фольге, а вырезаны из драгоценного металла по контуру, словно бумажные куклы. Часть из них представляет явно не людей или богов, а нечто совершенно иное: странные, раздутые формы — возможно, чудовища или существа из другого мира. Пластинки из фольги обыкновенно сгруппированы вокруг отверстий для столбов, поддерживавших крышу, и, вероятно, когда-то крепились непосредственно к столбам с помощью смолы или подобного клейкого вещества.

В некоторых местах были найдены штамповочные матрицы, предназначенные для массового производства пластинок из фольги, и, очевидно, в разных дворцовых комплексах преобладали вполне определенные мотивы — другими словами, тот или иной узор обозначал конкретное место или его жителей. Возможно, пластинки из фольги были чем-то вроде роскошных визитных карточек или посольских жетонов, которые гости вручали хозяину и которые затем крепили на видные места в зале. Многочисленные повторяющиеся изображения из фольги на опорных столбах указывают на повторные визиты и, следовательно, на щедрый прием. Чем больше разнообразие пластинок из фольги в одном месте, тем известнее был владыка, принимавший гостей из самых разных областей. Вероятно, при свете очага фольга тоже блестела, и исполинские столбы, поддерживающие крышу, сквозь дым казались скоплением сияющих золотых огней.

Но каким образом все это оплачивалось и обеспечивалось?