История Византии

Встреча произошла 9 сентября, в четверг. Симеон появился при полном параде; император, который принес с собой самую священную реликвию города – мантию Пресвятой Девы, выглядел задумчивым и подавленным. Последний в типично византийской манере прочел своему недругу проповедь, воззвав к лучшей, христианской стороне души Симеона. Роман кротко просил о заключении мира. Он был всего лишь сыном армянского крестьянина, тогда как Симеон мог похвастаться знатной родословной, восходящей как минимум к грозному Круму, а возможно, и к еще более выдающимся деятелям. Но Роман говорил от лица тысячелетней Римской империи, по сравнению с которой Болгария была всего лишь княжеством-парвеню, населенным полуцивилизованными варварами. Это было во всех отношениях мастерское выступление, и оно возымело успех. Детали условий, выдвинутых самим Романом, были вскоре урегулированы. К увеличившейся дани прибавился ежегодный дар, включавший в себя сотню богато расшитых шелковых одеяний. Взамен Симеон уходил с имперской территории, включая захваченные им крепости на Черноморском побережье.

По окончании переговоров Симеон молча отошел от заграждения, вскочил на коня и отправился в свои пределы. Более он никогда не вторгался на имперскую территорию. К этому времени ему было за шестьдесят, Симеон просидел на троне более тридцати лет. Никогда более он не мечтал уже о том, чтобы править в Константинополе, и присвоение им самому себе в 925 г. титула василевса римлян и болгар выглядело поступком не государственного мужа, а дерзкого мальчишки. Как довольно холодно заметил Роман, Симеон может именовать себя халифом Багдада, если у него есть такое желание. В следующем году Симеон в конце концов заявил о независимости болгарской церкви, возвысив своего архиепископа до уровня патриарха. Николай пришел бы от этого в ужас, но он к тому времени был уже мертв, а никого более данное событие, по-видимому, не озаботило. Симеон сам вскоре умер. Это случилось 27 мая 927 г., ему было шестьдесят девять лет.

Симеон оставил четкие указания: болгарская корона после его смерти переходит к его сыну Петру; пока же он не достигнет совершеннолетия, в качестве регента выступает его дядя по материнской линии Георгий Сурсубул. Последний захотел заключить с Византией мирный договор, который затем был бы скреплен брачным союзом. Роман охотно откликнулся на это предложение, и Георгий во главе делегации направился в Константинополь, где был представлен юной Марии, дочери старшего сына Романа Христофора, – она его сразу же очаровала. Регент не стал терять время и послал за своим племянником. Царское бракосочетание состоялось во дворце в Пигах 8 октября, всего лишь через четыре с половиной месяца после смерти Симеона. Пару должным образом благословил патриарх Стефан II, заступивший на место Николая в 925 г., – сын императора Феофилакт, которому в ту пору исполнилось восемь лет, был еще слишком юным для этой должности. Затем, вся заплаканная, поскольку едва вышла из детского возраста, принцесса, ныне переименованная в Ирину, отправилась на северо-запад.

О мирном договоре, подписанном в это же время, мы знаем не много. Роман согласился признать независимость болгарского патриархата и императорский титул «царь» – по-гречески «василевс», – Петра. Первое из этих положений не очень обеспокоило Романа: независимость патриархата фактически лишала болгар одного из их излюбленных средств шантажа – намеков об уходе к Риму. Второй пункт не слишком нравился императору, но он прежде всего был реалистом. В интересах быстрого заключения соглашения, используя брачный союз как дальнейшую гарантию безопасности империи от внешней угрозы, Роман был готов пойти на небольшие уступки. А внутри страны у него не имелось причин для волнений. Все ключевые посты оказались в его руках. Морской флот и большая часть армии поддерживали Романа. Церковь, находившаяся под началом раболепного патриарха, не обещала в дальнейшем никаких проблем. Единственный возможный соперник Романа всецело находился под его контролем и, к слову сказать, являлся его зятем. Наконец-то Роман был защищен со всех сторон. Более того, вскоре стало ясно, что Болгария – отыгранная фигура. Она смогла бы стать могущественной силой, только если бы ей удалось завоевать Византию, но империя осталась непобежденной. К тому же молодой Петр не обладал агрессивностью отца и за сорок два года правления так и не научился искусству сплачивать свое царство. В результате за полстолетия Болгария не подала империи ни одного повода для беспокойства.