История Византии. Том I

Однако перемены в правительстве уже не могли удовлетворить восставший народ. Уступки Юстиниана не в силах были спасти положение. Восстание разгоралось с новой силой и открыто приняло антиправительственный характер: народ добивался свержения самого Юстиниана. Прасино-венеты выдвинули требование об избрании нового императора. К народному движению явно примешиваются династические интересы оппозиционно настроенной сенаторской аристократии — сторонников старой, «законной», династии покойного императора Анастасия. Сенаторская знать стремится использовать народное движение для смены династии. По рассказу комита Mapцеллина, во время восстания знать (nobiles) раздавала народу оружие и подарки[628].

Народные массы не имели своего вождя; среди них были весьма сильны царистские иллюзии: народ поддался на уговоры руководителей димов и поддержал их ставленников. Сперва было решено избрать василевсом племянника императора Анастасия — Ипатия, патрона венетов, но Ипатий и его брат Помпеи находились в то время во дворце, где заперлись с большинством сенаторов и своими приближенными Юстиниан и Феодора. Тогда повстанцы стремительно двинулись к дому их третьего брата Проба, тоже венета. Толпа народа хотела провозгласить его императором, но Проб заранее скрылся: видимо, он испугался народа и никак не мог решиться стать «народным» царем. Возмущенная бегством Проба толпа подожгла его дом[629].

В это время Юстиниан, наконец, предпринял попытку вооруженной рукой подавить восстание. Но военные силы, которыми располагало правительство, были незначительны. В распоряжении императора находился лишь отряд наемников-варваров, готов и герулов, численностью всего около 3 тысяч человек. Это были преимущественно букелларии и щитоносцы из отрядов полководцев Велисария и Мунда[630]. Настроение других воинских частей, расквартированных в столице, было выжидательное. Они не желали ни примыкать к восставшим, ни поддерживать императора, выжидая, кто победит, чтобы потом присоединиться к победителям[631]. Тогда Юстиниан отдал приказ Велисарию выйти из дворца с отрядом в 3 тысячи воинов и разбить мятежников. Чуждые населению византийской столицы, говорившие на непонятном языке, варвары — готы и герулы были единственной надеждой императора, поскольку на местный гарнизон уже распространилась «зараза» неповиновения властям. Выйдя из дворца, Велисарий завязал с восставшими сражение на улицах города.

По рассказу Зонары, между воинами-варварами и димотами произошла жестокая битва в Милее и многие пали с обеих сторон. Тогда духовенство, «спеша прекратить мятеж и войну», неся священные книги и иконы, замешалось в толпу сражавшихся и пыталось удержать их от битвы. Но варвары, «не обратив внимания на святыни», изрубили и димотов и священников. Расправа с духовенством вызвала всеобщее возмущение жителей Константинополя[632]. Они были охвачены ненавистью к наемникам, рассказывает Зонара, и сражались с невиданным ожесточением. В сражении приняли участие даже женщины, которые с крыш домов и верхних этажей зданий бросали на воинов камни, черепицу и все, что им попадало под руку. Варвары же, впав в бешенство и желая отомстить за такое упорное сопротивление жителей, подожгли их дома, и многие прекрасные постройки погибли в пламени[633]. Смятые вооруженными димотами воины Велисария были разбиты наголову и отступили во дворец[634].

В пятницу 16 января сражение на улицах столицы продолжалось. Пожар распространился на север, захватывая все новые и новые кварталы и губя роскошные здания. Восставшие, ожесточившись, без сожаления убивали всех сторонников Юстиниана[635]. В субботу 17 января повстанцы заняли важное правительственное здание Октагон. Во время приступа охранявшие Октагон солдаты подожгли это здание и другие постройки; пожар охватил юг и юго-запад Константинополя. Вечером 17 января Юстиниан, осведомленный о враждебных намерениях некоторых сенаторов и их связях с восставшими, подозревая в каждом из них заговорщика и убийцу, приказал большинству сенаторов покинуть дворец. Император все больше теряя голову и дрожал за свою жизнь. Он заявил сенаторам, чтобы они оставили дворец и сами позаботились о защите своих домов и спасении своего имущества[636].