История Византии. Том I

В это же время в Арабском халифате вновь вспыхнули народные волнения. Против власти Омейядов поднялось христианское население Сирии, прежде всего горное племя мардаитов, к которым присоединились беглые военнопленные, рабы, местные крестьяне. Все это крайне осложняло положение арабского правительства.

После неудачи под Константинополем Моавия заключил новый мирный договор с Византией сроком на 30 лет. Арабы обязались ежегодно платить империи 3 тысячи золотых монет и выдавать 50 пленников и 50 коней. Византийский посол был торжественно принят в Дамаске и, уезжая, увез богатые подарки для императора. Победа над арабами при Константине IV имела громадное значение. До сих пор арабы двигались вперед, не встречая серьезного сопротивления. Казалось, нет силы, которая бы была способна остановить их поток. Теперь стало ясно, что арабскому наступлению может быть поставлен предел. Симптоматично и то, что основной отпор арабы получили не столько под стенами Константинополя, сколько прежде всего в Малой Азии — в результате длительного и упорного сопротивления народных масс. И пусть арабский натиск не вовсе прекратился — его конец можно было уже предвидеть в ближайшем будущем.

Продолжая политику своего отца, Константин IV стремился упрочить позиции империи и на Балканском полуострове. Здесь ему приходилось теперь считаться не только с давно уже осевшими славянскими племенами, но и с новой силой — появившимися в 60-х — начале 70-х гг. VII в. на Дунае протоболгарами, которых возглавлял хан Аспарух[804]. В 680 г. Константин задумал послать против протоболгар большую экспедицию[805], чтобы воспрепятствовать их продвижению на юг; но в болотистой дельте Дуная отряды кочевников оказались неуловимыми для византийских войск. Кроме того, византийцам пришлось вести бои не только против протоболгар, но и против славянского населения Подунавья. Император заболел, в армии недоставало продовольствия — был отдан приказ отходить. Во время отступления византийцев воины Аспаруха внезапно напали на них и разгромили наголову.

В 681 г. византийское правительство принуждено было заключить позорный мир с протоболгарами, обязавшись регулярно выплачивать им денежные взносы[806].

Появление протоболгар на Дунае в правление Константина IV Погоната имело для Византии еще одно отрицательное последствие. Как показывают раскопки аварских могильников, расселение протоболгар прервало византино-аварские связи и нанесло сильный удар византийской торговле в Подунавье[807].

Победа Аспаруха позволила протоболгарам укрепиться к югу от Дуная, где на территории с преобладающим славянским населением возникло Болгарское государство. Это было первое варварское королевство, сложившееся в пределах Восточной Римской империи: в 681 г. оно было официально признано Византией.

Длительные войны VII в. привели к тому, что прежняя многоплеменная Восточная Римская империя практически перестала существовать. Ее место заняло государство, намного меньшее по размерам, но вместе с тем отличавшееся значительно большим этническим единством. Провинции, населенные коптами и сирийцами, самаритянами и евреями, области с давними культурными традициями, теперь были потеряны, и основное ядро Византии составляли земли, где жили греки или давно уже эллинизированные племена. Славяне, армяне, арабы, встречавшиеся в Малой Азии, лишь вкрапливались в это эллинизированное население; они были оторваны от своих родных корней, быстро усваивали греческий язык и греческие обычаи[808].

Латинское влияние было серьезно ослаблено. Италия и Африка, где еще говорили по-латыни, не составляли органической части Византийской империи, а являлись скорее заморскими территориями, связь с которыми становилась все более хрупкой. Официальным языком государственных канцелярий стал греческий.

К концу VII в. империя оказалась этнически более сплоченной, нежели при Юстиниане. Несмотря на ослабление центрального государственного аппарата и относительную самостоятельность фемвых стратигов, государство не испытывало того разъедающего влияния сепаратизма, которое порождалось местными традициями Египта, Палестины, Сирии.

С потерей восточных провинций затухают и многовековые христологические споры, которые с VI в. являлись знаменем борьбы восточного сепаратизма против централизаторской политики Константинополя. Если Ираклий и Констант II, не желая приобретать новых врагов в опасных провинциях, более чем терпимо относились к монофелитству, распространенному на Востоке, то теперь Константин IV почувствовал себя гораздо увереннее: на VI Вселенском соборе, происходившем в Константинополе в 680–681 гг., монофелитству был нанесен сокрушительный удар. Монофелитское вероучение было осуждено, осуждены были и его активнейшие защитники в прошлом, в том числе константинопольский патриарх Сергий, сподвижник Ираклия.