История Византии. Том I

Одной из важнейших черт эволюции аграрных отношений в Византии IV–V вв. был нараставший упадок муниципального землевладения и рост независимого от городов крупного частного землевладения — сенаторского, императорского, церковного[270]. Еще в начале IV в. города лишились большей части собственных земель, когда-то пожалованных им эллинистическими монархами, ныне же конфискованных императорской властью и вошедших в состав императорских имуществ, а также розданных крупным собственникам. Кроме того, были конфискованы земельные владения храмов, фактически находившиеся в руках муниципальной организации. Упадку муниципального землевладения способствовал рост налогового бремени, так как на куриалов, помимо несения муниципальных повинностей, была возложена ответственность за полное поступление податей с жителей города и его территории. Мелкие городские земельные собственники продавали свои земли крупным землевладельцам. Например, в конце IV в. абсолютное большинство граждан Антиохии уже не было связано с земельной собственностью[271]. Очень активно протекал также процесс разорения муниципальной аристократии — средних городских землевладельцев-куриалов. Будучи не в состоянии вынести расходов по покрытию недоимок, они нищали и разбегались. «Другие хозяйничают в их имениях», с горечью писал Ливаний[272]. В течение IV в. число куриалов Антиохии сократилось с 600 до 60.

За счет муниципального землевладения увеличивалась крупная независимая земельная собственность. Источники IV–V вв. свидетельствуют о «ненасытной жадности» византийских магнатов, присоединявших к своим владениям все новые и новые «тысячи плефров земли».

Владения магнатов охватывали тысячи гектаров и были разбросаны по многим провинциям. Как писал Аммиан Марцеллин, «крупные землевладельцы умножают ежегодные доходы от своих плодородных нив, раскинутых от самого востока и до крайнего запада»[273].

Имения крупных собственников, представителей сенаторского сословия были свободны от муниципальных повинностей, от чрезвычайно обременительных для остального населения munera sordida, от экстраординарных поборов и взносов за рекрутов. Правда, и крупным землевладельцам-сенаторам приходилось уплачивать поземельные подати, однако налоги и повинности, взимавшиеся с их имений, были значительно меньшими, чем с остальных землевладельцев. Привилегии, которыми пользовались магнаты, привлекали под их патронат массу рабов и колонов мелких и средних землевладельцев.

В IV–V вв. крупные земельные собственники добивались от правительства все новых привилегий, в частности автопрагии. Возраставшее экономическое могущество и влияние в политической жизни приводили к усилению независимости магнатов от чиновной администрации. Становился более сложным и многочисленным аппарат их частной власти. С конца IV в. стали сооружаться частные тюрьмы, куда могущественные собственники сажали не только рабов и колонов, но и своих должников, свободных крестьян и прочих соседей, не желавших подчиняться их воле. Сначала в скрытой, а затем и в открытой форме появилась частная полиция, частные дружины.

Разветвленная частная администрация, как показывает пример египетских землевладельцев Анионов, имевших собственные тюрьмы и огромный аппарат учетчиков, сборщиков и стражников[274], была одним из важнейших орудий закрепощения массы попадавших в зависимость от Анионов должников и искавших покровительства свободных крестьян. В V в. крупные землевладельцы все в более широких размерах укрывали у себя беглых рабов и колонов, принадлежавших не только частным лицам, но и государству, практиковали прямой захват земли более слабых соседей.

Олени у источника жизни. Мозаика Мавзолея Галлы Плацидии в Равенне. Вторая четверть V в.

Некоторые имения как в пограничных провинциях, так и во внутренних областях империи превратились в настоящие крепости. В одном из таких имений в Малой Азии укрылся от своих врагов Иоанн Златоуст. Владелица имения выслала против его преследователей вооруженных людей. Крупные собственники хозяйничали не только в своих поместьях, но и на прилежащих к ним территориях, мало считаясь с провинциальной администрацией, а иногда и с императорской властью.

Наряду с крупной светской земельной собственностью в Византии IV–V вв. складывается обширное церковно-монастырское землевладение[275]. Уже в начале IV в., со времени официального признания христианства, церкви было разрешено приобретать земли. Основу ее земельных богатств составили владения, подаренные ей императорской властью (главным образом, из числа конфискованных государством храмовых и, частично, городских земель). В дальнейшем имения церкви росли как за счет новых пожалований императоров, так и обильных дарений частных лиц.