История Византии. Том II

От своего учителя воспринял Михаил и умение видеть мелочи, рассказать о забавном, а многотрудная жизнь научила его теплому сочувствию к простецам, кажущимся смешными. Он описывает сельскую баню на Кеосе: домишко без крыши, где у моющихся часть тела пылает от разведенного огня, а часть стынет от свободно гуляющего ветра; где теплую воду приходится приносить из другого места, где голова начинает болеть от дыма и где подчас не снимают шапку, чтобы не простудиться. В свои письма Михаил подчас вставляет новеллы и басни. В одной из них он рассказывает о волке, который крестился и торжественно поклялся не нападать на принадлежащую людям скотину. По этому случаю был устроен праздник, и волк с важностью вступил в город, сопровождаемый факелоносцами. Тут он увидел свинью, лежащую на дороге, и, забыв о праздничном шествии, бросился на нее и растерзал. Когда же спутники стали пенять ему, что он, мол, не расстался со старым своим нравом, волк заявил, что совершил это не из жадности, но с целью наставления, ибо свинья не должна была надменно и пренебрежительно валяться на виду у процессии, а подняться и приветствовать ее.

Никита Хониат (середина XII в. — 1213 г.), младший брат Михаила, сделал блестящую административную карьеру. Он много написал: речи, сборник «Сокровище православия», содержащий документы по истории церкви[972] и прежде всего «Хронику» — не только первостепенный источник по истории XII в., но и замечательный литературный памятник. Как и Пселл, Никита Хониат умеет нарисовать портрет человека, показать своего героя в его внутренней противоречивости и раскрыть характер через действия. В свое повествование он включает вставные новеллы, например «кровавую» любовную повесть об одном из богатых граждан города Землина, взятого византийскими войсками. Когда тот увидел, что жена его, красотой которой он всегда гордился, попала в руки солдат, когда он понял, что не сможет ей помочь, этот человек бросился на нее и вонзил ей в грудь кинжал.

Оплакивая свое время — жестокость тиранов, своекорыстие чиновников, нашествия врагов, Никита Хониат устремляется мысленным взором в далекое прошлое, когда Ромейская (т. е. Римская) империя господствовала во всем Средиземноморье. Он сравнивает свою родину с прекрасной женщиной, доставшейся бесстыжим любовникам, которых не заботит ее величие и благородство — и вот она теряет свою безыскусственную красоту и, подобно блуднице, начинает прибегать к всевозможным притираниям и лекарствам. Критика отдельных чиновников и государей перерастает под пером Никиты Хониата в критику всей государственной системы Византийской империи, и он готов даже противопоставить византийской испорченности порядки латинского Запада.

Конечно, Никита Хониат критикует византийскую государственность с позиций крупного феодала, каким он был: он критикует деспотизм, но не монархию, коррупцию государственного аппарата, но не классовую структуру общества. О народных массах он говорит с пренебрежением, народные восстания безоговорочно осуждает. Как и его предшественники, он связан с господствующим классом. Подобно тому, как в византийской науке XI–XII вв. появляются элементы рационализма, и в византийской литературе этого времени намечаются новые черты, которые в своей совокупности составляют то, что характерно для предренессанса. Литература остается еще средневековой, традиционной — и все же в ней уже чувствуются тенденции к демократизации языка и сюжета, к индивидуализации авторского лица, в ней зарождаются критическое отношение к аскетическому монашескому идеалу и первые религиозные сомнения. Литературная жизнь становится более интенсивной, появляются литературные кружки.

Развиваясь в подцензурных условиях, скованная придворным ритуалом и церковными традициями, византийская литература не могла позволить себе откровенную оппозицию господствующему режиму. И все-таки в литературном творчестве отражалась борьба различных общественных группировок, социальное недовольство, политический протест.

Катастрофа 1204 г. приостановила нормальное развитие византийской литературы, как и всей византийской культуры.

Глава 18 Искусство

С конца IX столетия начинается яркий расцвет византийской архитектуры и искусства. Истоки его восходят к предшествующему периоду. Известный русский историк византийского искусства Н. П. Кондаков не без основания «окрестил» это время вторым золотым веком византийского искусства, напоминающим по своему размаху и художественным достижениям расцвет византийской культуры VI столетия.