История Византии

Для Никифора II война против сарацин явилась, по сути, крестовым походом. Даже любовь к Феофано не могла удержать императора от исполнения своего долга, и в 964 г. он возобновил наступление. Летом 965 г. был отвоеван Тарс, плацдарм мусульман для их ежегодных вторжений в Киликию. От Тарса совсем недалеко плыть до Кипра. С 668 г., когда относительно судьбы острова был заключен договор между Константином IV и халифом Абдул-Маликом, Кипр перешел под совместное управление империи и халифата. Летом 965 г. состоялась масштабная высадка имперских вооруженных сил на остров, и Кипр стал византийской фемой.

По мере распада халифата Аббасидов наблюдалась все большая деморализация его населения. Сайф эд-Даула Алеппский так никогда толком и не оправился после того, как его дворец оказался разрушен и был осуществлен фактический захват его столицы; частично парализованный после апоплексического удара, он умер в 967 г. в возрасте пятидесяти одного года. Более не существовало серьезных препятствий для продвижения Никифора, и Алеппо стал имперским вассалом и протекторатом. А в 969 г., через 332 года, древний город Антиохия, имевший собственный патриархат, вновь перешел в руки христиан.

В отношениях с Западом дела складывались не столь счастливо; в контактах с Европой требовалась дипломатия — при этом трудно было найти худшего дипломата, чем Никифор Фока. Власть опьянила его; с течением времени он становился все более надменным. Василевс явил замечательный пример своей исключительной грубости уже в 965 г., когда из Болгарии прибыло посольство для получения ежегодной субсидии, о которой было условлено в 927 г. при венчании царя Петра. Болгария являлась исключительно ценным буферным государством, защищавшим империю и от мадьяр, и от русов, и скромная субсидия, которую без всяких вопросов выплачивали в течение тридцати восьми лет, была совсем не большой ценой за дружбу с этим княжеством.

Никифор, однако, обрушился на послов, понося болгар грязными, отвратительными попрошайками, управляемыми князем, который носит лишь шкуры животных. Затем он повелел их высечь, прежде чем отправил с пустыми руками назад в Преслав. Подобным образом вел себя лишь император Александр полстолетия назад. Но тот был опустившимся хамом, совершавшим все свои неприглядные поступки в пьяном угаре; Никифор же находился в трезвом уме и твердой памяти.

Потом он подошел к болгарской границе и захватил несколько приграничных крепостей. В иных обстоятельствах Никифор, несомненно, продвинулся бы и дальше, но он не хотел ослаблять армию Востока. Далее Никифор заключил соглашение с великим князем киевским Святославом, который за изрядную плату взялся покорить болгар; для Никифора это была посланная Небом возможность раздвинуть свои и без того обширные границы до самого Дуная. Болгары не смогли организовать действенного сопротивления. Было уже слишком поздно, когда император увидел, что вместо слабого и миролюбивого соседа у него появился амбициозный и агрессивный враг.

В отношениях с Западной Европой дипломатия Никифора также не обнаружила надлежащей проницательности и маневренности, а его основной противник оказался куда более грозным, нежели болгары. Оттон Саксонский проделал большой путь с того момента, как он впервые появился в нашем повествовании. Имеющий с 952 г. титул короля Италии, Оттон сначала в основном занимался делами Германии, фактическое же управление Апеннинским полуостровом осуществлял маркиз Беренгар Иврейский. Однако в 961 г. в ответ на обращение имевшего исключительно дурную репутацию папы Иоанна XII Оттон ринулся в Италию, арестовал Беренгара и направился в Рим. Там в 962 г. папа короновал его как императора.

Оттон был сильно недоволен тем, что византийский принц Роман отверг его племянницу Хедвиг ради красавицы Феофано, и когда в 959 г. Роман II наследовал трон своего отца, отношения между двумя этими государственными деятелями стали еще более натянутыми. Но Оттон продолжал мечтать о династическом союзе, и в начале лета 968 г. направил дипломатическую миссию в Константинополь, которую возглавил опытный посол — наш старый знакомый Лиутпранд Кремонский.

Доклад Лиутпранда об этом втором визите в столицу Византии, безусловно, представляет собой исключительный интерес, но едва ли стоит удивляться тому, что у дипломата о своей миссии сохранилось мало приятных воспоминаний. Для Никифора этот посол воплощал в себе тип людей, который василевс более всего ненавидел: он считал Лиутпранда сладкоречивым пройдохой, причем особо опасным, поскольку тот в совершенстве владел греческим и вдобавок являлся еретиком. И, помимо всего прочего, дипломат представлял интересы германского авантюриста, именовавшего себя императором, то есть титул, которым обладал сам Никифор.

Лиутпранд был глубоко задет тем, как его приняли: