История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства

Карлу противостояли Михаил VIII Палеолог, Генуэзская республика и король Арагона Педро III, который, будучи зятем Манфреда, заявлял законные права на наследство Гогенштауфенов. Его послы дважды приезжали к Михаилу с тайным визитом и каждый раз ехали дальше, на Сицилию, везя туда византийское золото, чтобы усилить недовольство среди местного населения. Карла всегда ненавидели на Сицилии, которую он обескровливал непомерными налогами. К Пасхе 1282 года в Мессине стояла на якоре его огромная армада, а его приказчики ездили по всему острову, реквизируя без компенсаций зерно, фураж, лошадей, крупный рогатый скот и свиней для обеспечения армии в долгом походе, так что антианжуйские настроения уже были на грани взрыва. Роковая искра вспыхнула в пасхальный понедельник 29 марта у церкви Святого Духа в Палермо. На площади, как обычно, собралась толпа в ожидании колокола, зовущего к вечерней мессе. Внезапно появилась группа пьяных анжуйских солдат, и один из них принялся приставать к молодой сицилийке; ее муж набросился на него и заколол кинжалом. Друзья анжуйца ринулись мстить за него, но их окружили и быстро всех перебили. Пока колокола звонили к вечерней молитве, жители Палермо бежали по улицам, призывая своих сограждан восстать против угнетателей. На следующее утро в городе не осталось в живых ни одного француза, а к концу апреля восстание добралось и до Мессины, где жители подожгли 70 анжуйских кораблей, стоявших в гавани. Разъяренный Карл осадил город, но 30 августа в Трапани высадился Педро III, а 2 сентября он вошел в Палермо, где его провозгласили королем. Две недели спустя его послы появились в лагере анжуйцев под Мессиной.

Положение Карла было отчаянным. Единственным разумным решением было вернуться на материк, пока это еще возможно, вновь собрать войска и запланировать новое вторжение на следующий год. Он заявил послам, что, разумеется, отвергает притязания их правителя на остров, однако готов на время отступить. Эвакуация шла все быстрее по мере приближения арагонской армии, и 2 октября жители Мессины открыли ворота своему новому королю.

Для Михаила VIII Палеолога и его подданных эта почти чудесная «сицилийская вечерня» стала очередным доказательством того, что Господь на их стороне, однако тревоги императора на этом не окончились. Росло давление со стороны турок, и не успел он вернуться из Анатолии, как ему пришлось отправлять еще одно войско против Иоанна Комнина Дуки, причем командование он опрометчиво взял на себя. Михаилу шел 59-й год, и перенесенные испытания не прошли для него даром; дойдя до небольшого фракийского поселения Пахомиос, он не смог двигаться дальше. В пятницу 11 декабря 1282 года он умер, объявив преемником своего сына и соправителя Андроника.

Андроник не питал иллюзий касательно непопулярности почившего императора в столице. По его приказу тело отца отвезли в отдаленное место и засыпали землей, чтобы защитить от диких животных. Не было ни могилы, ни погребальной церемонии. Поскольку Михаил VIII официально так и не отрекся от римской веры, в глазах православных он умер еретиком, так что не могло быть и речи о государственных похоронах; а если церковь решит отказать ему в христианском погребении, то лучше было не давать ей такой возможности. Годы спустя останки Михаила перевезли в близлежащий монастырь. Спасший Византию от верной гибели император, в чье царствование был возвращен Константинополь, получил в награду лишь посмертный приговор об изгнании и не вернулся в свою столицу ни при жизни, ни после смерти.

Сегодня Михаила VIII Палеолога помнят главным образом за возвращение Константинополя, хотя в этом мало его заслуги. Он никогда и не был императором-воином; он был прежде всего дипломатом – возможно, самым блестящим из всех родившихся в Византии. Для обеспечения безопасности империи он был готов пожертвовать чем угодно, даже церковью; при этом после его смерти империя находилась в большей безопасности, чем за все предыдущее столетие, а церковь осталась такой же свободной, какой и была. Можно возразить, что ему просто повезло, но то же самое можно сказать о большинстве великих людей – а Михаил VIII Палеолог был великим императором. Как и все великие, он обладал и недостатками. Он был неискренним и двуличным, а в гневе безжалостен и жесток. То, как обошелся с малолетним императором Иоанном Ласкарисом, потрясло всех его современников, в том числе и членов его семьи. И все же мало кто мог бы столь твердой рукой провести империю через один из самых опасных периодов во всей ее истории. Может, ему и повезло, но еще больше повезло его народу, с которым он был рядом именно тогда, когда в нем больше всего нуждались.