История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства

Флот задержался на несколько дней, так как пятьсот человек должны были оправиться после серьезного отравления заплесневелыми галетами, которые поставил им Иоанн Каппадокийский, однако в конце концов корабли благополучно добрались до Северной Африки. Затем армия отправилась на север к Карфагену, а корабли следовали за ней по морю. 13 сентября, когда до столицы оставалось 10 миль (16 км), армия вандалов пошла в атаку. Гелимер запланировал атаку по трем направлениям: его брат Аммата должен был идти в авангарде, племянник Гибамунд бросился бы в центр вражеской армии, а сам он занялся бы тылом. К несчастью, его подвели средства связи. Аммата двинулся в бой слишком рано; византийцы были готовы и ждали его. В последовавшем бою Аммата погиб, и его солдаты вскоре утратили мужество. Некоторых изрубили мечами, остальные бежали. Атака с флангов тоже оказалась безуспешной. Гибамунд еще подтягивал войска, когда кавалерия Велизария перешла в нападение. Это были гунны – страшные, дикие, безжалостные. Вандалы лишь взглянули на приближающееся войско и бросились в бегство. Теперь все зависело от Гелимера. Он хорошо начал атаку, но внезапно наткнулся на труп своего брата, и боевой дух его покинул. Велизарий воспользовался этим шансом и набросился на войско вандалов. Битва закончилась. Поскольку дорога на север уже находилась под контролем византийцев, вандалы бросились на запад, в нумидийскую пустыню. Карфаген остался без защиты, и через два дня, в воскресенье 15 сентября, Велизарий, рядом с которым находилась и его жена Антония, официально вступил в город. Никто не проявлял развязности, презрения или высокомерия; за купленные товары платили быстро и полную цену. Велизарий направился прямиком во дворец, где сел на трон короля вандалов и принял выдающихся горожан, а затем устроил пышный пир для своих военачальников.

Гелимер не сразу отказался от борьбы. Он и его оставшийся в живых брат Цазон перегруппировали силы и продолжили атаку, однако 15 декабря потерпели другое сокрушительное поражение, и король вновь бежал в Нумидию, а его армия в беспорядке отступила вслед за ним. На этот раз все было кончено. Велизарий дошел до Гиппона и завладел королевской казной. Затем, ведя за собой взятых в плен вандалов и груженные добычей повозки, он вернулся в Карфаген. Гелимер сдался только в марте 534 года.

В середине лета Велизария призвали обратно в Константинополь. Юстиниан любил древние обычаи, поэтому он устроил для своего победоносного военачальника торжество: население города приветствовало Велизария громкими криками, когда он вошел в Ипподром во главе войска, а за ним шли Гелимер, его семья и самый высокий и красивый из плененных вандалов. Процессию продолжала череда повозок с военными трофеями, среди которых была менора – священный семисвечник, который император Тит привез в 71 году из Иерусалима в Рим, откуда Гейзерих увез его в Карфаген в 455 году. (Позже, после протестов иудейского сообщества, Юстиниан вернул менору и другие храмовые сосуды в Иерусалим.) Высшая точка церемонии была достигнута, когда Велизарий и Гелимер пали ниц перед императорской ложей, где торжественно восседали Юстиниан и Феодора. Далее последовал приватный разговор с императором, во время которого последний король вандалов с благодарностью принял предложенные Юстинианом богатые владения в Галатии, где мог жить в покое и уединении.

Тогда мысли Юстиниана обратились к Италии. Римская империя, в составе которой нет Рима, – это нелепость; остготское и арианское королевство, в котором есть Рим, – это мерзость. Ныне, когда Теодорих умер, это могло представлять и политическую опасность. Было ясно, что это королевство следует уничтожить; но как? В отличие от Гейзериха и его наследников король остготов правил от имени императора как вице-король. Первые преследовали ортодоксальную церковь; он же, хоть и был арианином, старался добиться дружеского отношения и поддержки со стороны папы и выдающихся римлян. Он пользовался большой популярностью среди своих подданных, и Юстиниан хорошо понимал, что те вполне могут оскорбиться, если их жизнь станут больше регламентировать, а налоги серьезно возрастут, что неизбежно последует за включением Италии в состав империи.