История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства

За неделю до смерти он назначил преемником молодого каппадокийца Маврикия. «Сделай свое правление моей лучшей эпитафией» – это были последние слова умирающего императора; и в следующие 20 лет Маврикий правил твердой и умелой рукой. Он всерьез задумался об оставшихся после Юстиниана завоеваниях в Италии и Африке. Результатом этих размышлений стали два его великих экзархата[26] – Равенна и Карфаген. Они были организованы по строгому военному образцу, с абсолютной властью экзарха как над военными, так и над гражданскими делами, и потому служили главными западными аванпостами императорской власти. Хорошие новости приходили и из Персии. Старый Хосров Аноширван умер в 579 году; его преемником стал сын Ормизд. Однако его убили во время переворота в 590 году, и его сын Хосров II Парвиз бежал в Византию и обратился к Маврикию за помощью. Император воспользовался этой возможностью и охотно предоставил ему необходимую помощь в обмен на мирный договор, по условиям которого персидская часть Армении и Восточная Месопотамия переходили к Византии. В 591 году молодой Хосров II при поддержке Маврикия сверг оппозицию и полностью сдержал данные обещания.

Главной проблемой для Маврикия стала нехватка денег. Расточительность его предшественника практически разорила империю, а военные действия и выплата дани так и не дали ему как следует пополнить имперскую казну. Результатом стала бережливость, постепенно приобретшая навязчивый характер. Уже в 588 году уменьшение на четверть продовольственного обеспечения армии привело к мятежу на востоке. В 599 году Маврикий отказался выкупать 12 000 пленников, захваченных аварами, которые в результате всех предали смерти. В 602 году император принял самое губительное решение, приказав армии не возвращаться на зиму домой, а оставаться на негостеприимных варварских землях за Дунаем. После восьми месяцев военных походов армия была измотана. По традиции солдаты всегда возвращались на зиму к семьям. Теперь им предстояло столкнуться с холодом и другими неудобствами зимы, проведенной в палатках за счет местного населения и под постоянной угрозой со стороны варваров. Наотрез отказавшись двигаться дальше, солдаты подняли на щиты одного из своих центурионов, некоего Фоку, и провозгласили его своим вождем, подчеркивая при этом, что они не назначают его своим императором. Они не желали больше терпеть Маврикия, но охотно признали бы его преемником его семнадцатилетнего сына Феодосия либо тестя Германа.

Маврикий немедленно обвинил их обоих в измене. Феодосия высекли, а Герман укрылся в соборе Святой Софии, где успешно сопротивлялся нескольким попыткам вытащить его оттуда. К этому времени мятежи начались по всей столице, и у дворца собралась разгневанная толпа. В ту ночь Маврикий, его жена и восемь детей ускользнули из дворца и через Мраморное море добрались до Никомедии. Здесь император остался со своей семьей, а Феодосий направился на восток, в Персию. Хосров был обязан Маврикию своим троном, и у него появилась возможность отплатить ему за это.

Тем временем в Константинополе Герман вышел из храма Святой Софии и явился претендовать на трон. Однако Фока, несмотря на заявления своих боевых товарищей, тоже имел имперские амбиции. Он отправил послание, которое зачитали с амвона в храме Святой Софии: патриарх, сенат и народ должны были немедленно явиться в церковь Иоанна Крестителя, и там Фоку через несколько часов короновали как римского императора. На следующее утро он триумфально въехал в столицу, а через день с еще большим размахом наделил свою жену Леонтию титулом августы. Тем временем отряд солдат быстро выследил беглецов. Говорят, что император бесстрастно смотрел, как у него на глазах убивают четырех его младших детей; затем он сам предстал перед палачом, который убил его одним ударом. Тела бросили в море, и командир отряда вернулся в Константинополь, привезя с собой пять голов.

Во многих смыслах Маврикий оказался мудрым и дальновидным государственным деятелем. Он заново начертил административную карту империи, включив ее разбросанные владения на востоке и западе в усовершенствованную систему провинций. С этого времени главная ответственность лежала на военных, а не на гражданских властях. Если бы такая строгая организация существовала во времена Юстиниана, завоевать Италию было бы гораздо легче. Таким образом, благодаря сочетанию решительности, прозорливости и усердного труда Маврикий оставил империю гораздо более сильной, чем она была до него. Если бы он давал своим солдатам побольше хлеба, а народу – развлечений, он мог бы легко избежать своей участи. Однако и при сложившихся обстоятельствах прошло всего несколько недель, и подданные уже начали оплакивать его смерть.