История военного искусства от Густава Адольфа до Наполеона Бонапарта

Походный порядок армии находился в тесной связи с боевым. На походе вся армия двигалась совокупно, в 3 или в 5 колонн. В первом случае среднюю колонну образовывали обоз и артиллерия, а крайние – первая и вторая линии боевого порядка; во втором случае средняя колонна также состояла из обоза и артиллерии, ближайшие к ней две колонны – из пехоты, а крайние 2 – из конницы. Средняя колонна двигалась по дороге, а боковые нередко шли без дорог.

При наступательном движении впереди армии, на небольшом расстоянии, шел авангард из гренадер и легкой конницы, а сзади – арьергард из 1-го батальона и 1-го эскадрона для наблюдения за порядком в тылу. Отступательные марши для большей быстроты производились иногда большим числом колонн; сзади всех шел арьергард из лучших войск пехоты и легкой конницы.

При таких походных порядках скорость движения не могла быть велика; переходы в 10—15 верст считались обыкновенными; местные преграды, теснины и переправы являлись большими препятствиями, а потому требовалась тщательная предварительная рекогносцировка путей и основательная подготовка марша. На отдых располагались в боевом порядке, вся армия вместе, в палатках, которые везлись в обозе. На зиму кампания обыкновенно прекращалась, и обе стороны, как бы по взаимному соглашению, расходились на зимние квартиры. При том направлении, которое получила тактика начала XVIII в., успех видели не столько в быстроте натиска, сколько в пассивной стойкости войск, чистоте эволюций и быстроте огня; в строю от солдат требовалось автоматическое исполнение команд, механические движения и быстрота при заряжании; личная сметливость и развитие солдата были совершенно ненужными и даже вредными.

Этому соответствовали и воспитание, и ход мирного обучения.

Обучение войск начало развиваться с конца XVI в., причем с введением постоянных армий стала проявляться большая любовь к парадам, оттеснявшая на задний план полевое обучение. Доходило до такого штукмейстерства, что один офицер изобразил на параде из своей части слова: «Vive le roi!»

В XVIII в. обучение прусской пехоты, введенное Леопольдом Дессау, сделалось образцом для всех. Он полагал главную силу пехоты в наступлении в сомкнутом строе, с производством быстрого огня. Он уничтожил 4-ю шеренгу, ввел железные шомпола и стремился достичь возможно скорой стрельбы, чтобы занять ею солдата. При нем был принят очень медленный (75—76 шагов в минуту) мерный шаг, с движением в ногу. Строгая дисциплина строя, уважение к штыковой атаке и пристрастие вместе с тем к огню залпами, в меткость которого он сам мало верил, были основными целями при обучении. Для быстрого огня он приучил пехоту к быстрым эволюциям, причем она с необыкновенною точностью выстраивала для боя две линии развернутых батальонов, которые наступали с сильным огнем на неприятеля.

Кавалерию учили перед атакою стрелять с коня.

Офицеры постоянных армий стали слугами государства; для них установлены жалованье и производство в чины; солдаты же обратились в рабов, не имевших надежды на улучшение своего положения. Постоянное безделье, учения с целью занять время и утомительная караульная служба (отпускные для дохода; даже генералы сохраняли командование ротами для дохода), при малом жалованье, плохом продовольствии и обмундировании, а равно и чрезвычайная строгость унизительных наказаний, конечно, должны были побуждать людей, насильно привлеченных на службу, отделываться от нее. Дезертирство дошло до чрезвычайных размеров. Потребовались даже меры для борьбы с ним: взаимное наблюдение, постоянные переклички, сигнальные пушки, облавы, плата за пойманного и варварские наказания для примера и устрашения; появились указы: не располагаться лагерем у леса, избегать ночных движений и т.д.

Стратегическое искусство эпохи обусловливалось следующими данными: 1) способом продовольствия армий из магазинов; 2) лишением главнокомандующих инициативы и должной свободы действий; 3) односторонним направлением тактического искусства, а также 4) преувеличением значения крепостей. Все это повлекло за собою ограниченность целей, медленность действий, войну маневров и осад[7].

Истинная цель стратегии – нанесением решительных поражений армии противника привести его в кратчайшее время к сознанию невозможности сопротивляться – была совершенно забыта. Под влиянием этих условий стратегическое искусство к концу описываемой эпохи приняло следующия формы.