История военного искусства от Густава Адольфа до Наполеона Бонапарта

Чем более таких пунктов было занято войсками и чем линия из ряда таких пунктов была длиннее, тем прочнее и надежнее считалось обеспечение страны или театра, прикрывавшихся этою линиею; с другой стороны, чем эта линия была большего протяжения, тем удобнее было охватывать таковую же неприятельскую линию, а равно тем легче было действовать на сообщения врага. Естественно, что такая система вела к более или менее равномерному занятию пунктов войсками и, как последствие, приводила к разброске сил, так что, как бы ни многочисленна была армия, в каждой точке оказывался отряд относительно слабый.

Для придания устойчивости такому отряду избирали крепкие пункты на природе и усиливали их в инженерном отношении; но такие позиции, крайне затрудняя атаку, в то же время приковывали к пункту и живую силу – отряды, обрекая последние на пассивную оборону.

Несмотря на очевидные невыгоды этой системы в стратегическом отношении, применение ее распространялось повсюду, и она так укоренилась, что существовала и в тот период, когда на историческом поприще появился Наполеон. Несмотря на ряд успехов последнего, жестоко наказывавшего противников за кордонную систему ведения войны, она все еще продолжала существовать. Впрочем, вредная сторона такой системы долго не сказывалась и не всегда могла сказаться, потому что обыкновенно обе стороны в войнах того времени придерживались ее. Возникновение и живучесть подобных систем объясняется трудностью усвоения основных принципов военного искусства, а также определения того, что в данный момент является важнейшим, куда должны быть направлены все усилия и где можно безнаказанно жертвовать. Кордонная система и ей подобные шаблоны подобных задач не ставят; в них способы, приемы, средства стоят на первом плане, а цели на втором.

Инженерное искусство в эту эпоху продолжало совершенствоваться благодаря трудам французских и германских инженеров. В Пруссии же инженерное дело не пользовалось вниманием Фридриха Великого, не любившего крепостной войны.

Выдающимся инженером этой эпохи был Монталамбер. Его проекты носят на себе отпечаток тех же характерных черт, какие (позднее) мы встречаем в тактике Наполеона. У обоих принцип сосредоточения сил на решительном пункте и влияние масс играют первенствующую роль, решают исход боя. Как Наполеон массировал свою артиллерию на полях сражений, так и Монталамбер группировал ее на фортификационных верках. Он предложил, во-первых, заменить бастионное начертание верков тенальным или полигональным; во-вторых, установил, что сила верка заключается в его артиллерии, помещенной в солидных и многочисленных оборонительных казематах; далее, в-третьих, указывал, что упорство обороны обусловливается существованием заблаговременно устроенных сильных ретраншементов за верками главной ограды. Он располагал по 4 оборонительные линии верков, а фланговую оборону рвов обеспечивал казематами; каждый впереди лежащий верк обстреливался массою орудий в казематах за отдельной стеной позади лежащего верка.

Но и в этих проектах много недостатков. Верки дороги, сложны, продольно анфилируются; каменные стенки поражаются издали и т.п. Монталамбер далеко заглядывал в будущее: он предугадывал изменения в тактике боя и предвидел большие армии и потребность обеспечения важных стратегических пунктов укрепленными лагерями. В 1761 г. он устроил каменный укрепленный лагерь на острове Олерон против англичан и составил прекрасный проект укрепления Шербурга с 2 линиями фортов.

Идеями Монталамбера раньше воспользовались в Германии; во Франции же современники его Бусмар и Шасслу, а позднее Карно, Гаско и Шумара продолжали совершенствовать бастионную систему, хотя, в сущности, исповедовали принципы Монталамбера.

Со времен Вобана атака продолжала выигрывать в силе; необходимо было удержать перевес за обороною: 1) создав на верках более удобств для действий и более закрытий от поражения; 2) прикрыв одежды и лицевые стены казематов (примкнутые арки Шумара) и 3) придав обороне больше активности, способствуя поддержке вылазок (Карно).

Особенной свежестью отличается идея Шумара, что направление бруствера независимо от эскарпа. Идея эта была ранее принята в России, но, вероятно, ему была неизвестна. Шумара проповедовал жизнь в обороне, свободное применение к обстановке и месту, и этим-то особенно дороги его мысли как противовес инженерам вроде Кармонтеня, обрекавшим крепостное дело на подражание и неподвижность.

Полевая фортификация начинала принимать характер чрезмерной искусственности, особенно у австрийцев, придававших местному элементу слишком большое значение на войне. Для усиления непрерывных укрепленных линий предлагали пилообразное, зубчатое или бастионное расположение. Впрочем, Фридрих предпочитал этим линиям систему отдельных укреплений с взаимною фланговою обороною.