История военного искусства XVI—XVII вв

На следующий день, 20 марта, бои возобновились. За ночь москвичи создали «острожки», вооружив их пушками. Такой опорный пункт на Лубянке оборонял Пожарский, где он получил тяжелые ранения и был отправлен в Троице-Сергиев монастырь.

Восставшие перешли в наступление и стали теснить к центру польских феодалов и их немецко-венгерских наемников. К середине дня на помощь интервентам из Можайска прибыл полк Струся, но путь к Кремлю ему преградили москвичи и огонь.

Москва продолжала гореть и 20 марта, так как накануне вечером польское командование отдало приказ «зажечь весь город, где только можно». Для выполнения этого приказа было выделено 2 тыс. немцев, отряд польских пеших гусар и две хоругви польской конницы. Поджигатели выступили из Кремля за два часа до рассвета, и ко времени появления полка Струся столица уже пылала.

«Пламя охватило дома, – пишет Маскевич, – и, раздуваемое жестоким ветром, гнало русских… Уже вся столица пылала. Пожар был так лют, что ночью в Кремле было светло, как в самый ясный день, а горевшие дома имели такой страшный вид и такое испускали зловоние, что Москву можно было уподобить только аду, как его описывают. Мы были тогда безопасны: нас охранял огонь»[214].

21 марта интервенты продолжали жечь город. «Мы действовали в сем случае по совету доброжелательных нам бояр, которые признавали необходимым сжечь Москву до основания, чтобы отнять у неприятеля все средства укрепиться. Смело могу сказать, что в Москве не осталось ни кола, ни двора»[215].

Уничтожение города было для интервентов средством борьбы с народным вооруженным восстанием. Сжечь же деревянный город нетрудно.

Часть жителей столицы, способных носить оружие, присоединилась к подходившему с разных направлений земскому ополчению.

* * *

Гонсевский пытался разбить ополчение по частям на подступах к Москве. Прежде всего против подходивших казаков Просовецкого выступил Струсь, возглавлявший 700 всадников.

Отряд Просовецкого шел «гуляй-городом, то есть подвижною оградою из огромных саней, на которых стояли ворота с несколькими отверстиями для стреляния из самопалов. При каждых санях находилось по 10 стрельцов: они и сани двигали и, останавливаясь, стреляли из них, как из-за каменной стены. Окружая войско со всех сторон: спереди, с тыла, с боков, эта ограда препятствовала нашим копейщикам добраться до русских: оставалось сойти с коней и разорвать ее. Так и сделали»[216]. Но противнику удалось прорвать один из фасов гуляй-города, и казаки вынуждены были отступить, не проявив особого упорства в бою.

Из сообщения Маскевича мы знаем устройство и боевое применение гуляй-города на походе в зимней обстановке. Для конницы он оказывался непреодолимым препятствием, и для атаки приходилось спешиваться.

24 марта по рязанской дороге подошли главные силы земского ополчения и расположились у Симонова монастыря, окружив себя обозом. Поляки вышли за крепостные стены с целью разбить ополчение в полевом бою. Но их атаки были отражены, и интервенты сели в осаду по линии стены Белого города.

Земское ополчение в социальном отношении было неоднородно. Хотя «черные люди», дворяне и дети боярские заявляли о том, что они «в одной мысли», однако классовые интересы дворян и детей боярских резко расходились с интересами казачества, выражавшего интересы холопов и крестьян. Углубление и обострение этого противоречия привело в конечном счете к распаду первого ополчения.

Ляпунова, являвшегося главным руководителем ополчения, зарубили казаки, которых сумел спровоцировать Гонсевский подложной грамотой. Вслед за этим «отойдоша все от Москвы прочь койждо по своим градом»[217]. Остатки ополчения возглавляли авантюрист Заруцкий и бездарный военачальник Трубецкой, не сумевшие полностью блокировать сидевших в Москве интервентов, получавших от Ходкевича, Сапеги и Лисовского подкрепления и снабжение.

Победа русского народа над интервентами. Распад под Москвой первого земского ополчения нанес большой ущерб делу борьбы за независимость Русского государства. Однако интервентам не удалось подавить волю народа к сопротивлению, освободительная борьба расширялась. Возникло централизованное руководство, которое создало материально-техническую базу народного ополчения и умело направляло ее боевую деятельность.

Во главе всенародного освободительного движения оказался теперь Нижний Новгород, по своему богатству занимавший в то время шестое место среди русских городов.

1 сентября 1611 г. начал свою деятельность в должности посадского старосты Кузьма Минин, человек умный и энергичный. Он первый бросил клич о необходимости сбора сил и средств для борьбы с интервентами. Призыв Минина нашел живой отклик среди нижегородского населения, а затем и во многих других городах. Начался сбор пожертвований на содержание ополчения.