История военной контрразведки. СМЕРШ Империй

Как видно из сообщения бывшего сотрудника НКВД СССР Казакевича, участвовавшего в следствии по делу Егорова, Ежов дал обещание Егорову сохранить жизнь в случае, если тот раскается и вскроет преступную деятельность других лиц. Однако это обещание было очередной провокацией Ежова. 23 февраля 1939 года, в день годовщины Красной Армии, один из ее ветеранов, активный участник и герой гражданской войны Егоров был расстрелян. Талантливый полководец Егоров в период гражданской войны командовал Южным фронтом, был одним из первых маршалов Советского Союза, на 17-м съезде партии избран кандидатом в члены ЦК ВКП(б), его деятельность была отмечена двумя орденами Красного Знамени.

Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 14 марта 1956 года Егоров А.И. реабилитирован.

ФЕДЬКО Иван Федорович — заместитель наркома обороны Союза ССР, член ВКП(б) с 1917 года, награжденный четырьмя орденами Боевого Красного Знамени, был арестован 7 июля 1938 года. Еще до ареста, в апреле 1937 года ему в присутствии Сталина были даны очные ставки с арестованными Халепским, Урицким и Беловым. На этих очных ставках названные лица подтвердили ложные показания, полученные от них в отношении Федько работниками НКВД СССР. Тогда Федько 1 мая 1938 года обратился с письмом к Сталину, в котором писал:

«Величайшая трагедия совершилась в моей жизни честного большевика. В мое сознание не вмещается представление о том, что я оказался под тягчайшим подозрением, что я являюсь предателем партии и Родины и военным заговорщиком, что я обманул своих избирателей. Что может быть чудовищнее совершившегося события для меня, которому Вы, партия и тов. Ворошилов оказали величайшее доверие. Это самое тяжелое, что заставляет сжиматься до острой боли мое сердце…

Вся моя трагедия заключается в том, что я искусно оклеветан и мне трудно с полной убедительностью доказать, что я являюсь абсолютно честным и преданным партии большевиком…

Я мог, если бы не имел большевистской совести, во имя спасения своего благополучия, пойти на признание чудовищной клеветы на меня, но это привело бы к тому, что этот шпион мог бы с большим основанием и доверием к его показаниям впредь оклеветать еще не одного честного человека…

Вы мне, тов. Сталин, сказали после очной ставки, “что мне стыдно сознаться, и это по-человечески понятно”. Нет, т. Сталин, я ни на минуту не поколебался бы, если хоть в малейшей степени подозревал бы о существовании военного заговора и тем более если бы принимал в нем участие. 1 мая 1938 года. Федько.

Я прошу, если у Вас будет время, принять меня по моему делу. Ф.».

Через два месяца, продолжая находиться в той же обстановке политического недоверия и связанных с ней тяжелых моральных переживаний, Федько в поисках правды еще раз обратился с письмом к Сталину, Ворошилову и Ежову. В письме он писал:

«Будучи поставлен гнуснейшей и нарастающей клеветой врагов и ошибкой следствия в положение человека, коему предъявляется тягчайшее обвинение в участии в к.-р. заговоре, я не вижу другого выхода, как требовать своего ареста, так как мне подсказывают моя совесть и верность партии.

Я хочу быть до конца большевиком и пойти в тюрьму для того, чтобы разоблачить вражескую борьбу за дискредитацию оставшихся верных людей нашей партии. Никакие моральные и физические испытания меня не страшат. Мой долг честного до конца человека — помочь следствию разоблачить маневр врагов, и с моей стороны было бы трусостью не поступить так и этим дать возможность продолжить врагам вести свою подлую борьбу. 30.VI.1938 г. Федько.»

Убедившись, что и это его письмо не вернуло доверие руководителей партии и правительства, Федько решил обратиться в НКВД СССР с целью установления его невинности и просил Ворошилова организовать ему встречу с Ежовым. Как сообщил в 1961 году бывший адъютант Ворошилова — Хмельницкий, Ворошилов отговаривал Федько от посещения НКВД, заявив следующее:

«Не надо ходить к Ежову… Вас там заставят написать на себя всякую небылицу. Я прошу Вас, не делайте этого».

Когда же Федько, настаивая на встрече с Ежовым, дал Ворошилову слово ничего не подписывать, последний заявил:

«Вы плохо знаете обстановку, там все признаются, не надо вам ехать туда, прошу Вас».

Будучи арестованным в июле 1938 года, Федько на третий день после ареста, не выдержав пыток и истязаний, написал заявление на имя Ежова, в котором указывал, что в 1932 году он был вовлечен Беловым в заговор правых и, кроме того, знал об антисоветской организации, руководимой Тухачевским.

В каких условиях велось следствие по делу Федько, можно судить по письмам бывшего начальника Особого отдела НКВД СССР Федорова в адрес Фриновского. В июле 1938 года Федоров писал:

«Последние дни у меня в работе особое напряжение — арестовали Федько, который только сегодня стал давать показания, и то у меня нет уверенности в том, что он от них не откажется. Федько оказался арестованным совершенно исключительно…