История военной контрразведки. СМЕРШ Империй

Настоящим письмом докладываю Вам, что избивали многих, трудно сказать сколько, скажу только, что из 168 человек, дела на которых уже Вам доложены, больше трети в той или иной степени подвергли избиению, в том числе и больших людей: Гребенник — бывший нач. ПУОКРА, Невраев — бывший зам. нач. ПУОКРА… и ряд других. Били по разным причинам: не дает показаний, отказывается от показаний, не хочет свои показания подтверждать на очной ставке».

Письмо Зиновьева, конечно, не повлияло на положение дел в органах НКВД, но автор этого письма в 1939 году сам был арестован и осужден к расстрелу.

О существовании произвола и беззакония сообщали безвинно арестованные военнослужащие Буенко, Баранов и Козловский, которым удалось через родственников направить в Политбюро ЦК ВКП(б) телеграмму:

«Москва, ЦКВКП(б), Политбюро. Избиениям, провокациям, тюремным режимом доведены до тяжелого состояния. Двум из нас второй год создают провокационные дела. Не видно конца. Каждый из нас знает много фактов о преступлениях некоторых работников НКВД, прокуратуры. До настоящего времени угрозами требуют признания в необоснованных обвинениях. Нет законной объективности. Защищаться не дают. Писать жалобы в правительственные органы запрещено. Пишем кровью на тряпке. Надзора прокуратуры нет. Просим вмешательства ЦК.

Мы бывшие члены ВКП(б) — Буенко, Баранов, Козловский.

г. Хабаровск. 27.IV.1939 года».

Как говорилось выше, на коронацию английского короля вместо Тухачевского ездил в Лондон заместитель наркома обороны, начальник Военно-Морских Сил СССР флагман флота 1-го ранга ОРЛОВ Владимир Митрофанович. Вскоре после поездки в Англию он был арестован. На следствии Орлов подвергся избиениям и шантажу, о чем он написал в заявлении на имя Ежова от 17 июля 1937 года:

«… Вчера, 16.VII., пом. начальника 5 отд. ОО ГУГБ НКВД Ушаков, приняв от меня все написанные мною показания, сказал мне, что следствие ими не удовлетворено и что я должен дополнительно признаться в своей шпионской террористической и диверсионной работе, а также в своем участии в заговоре со значительно более раннего срока, чем мною указано в написанных мною показаниях, я понял, что зашел в тупик… Я никогда не был причастен к заговору Тухачевского или каких-либо других лиц, никогда не вел шпионской, террористической, диверсантской и вредительской работы, никогда не был и не мог быть врагом народа. Я не ищу спасения от смерти. Но я не могу признаваться дальше в невероятных и небывалых своих преступлениях. Я умоляю Вас выслушать меня лично и вмешаться в ход моего дела. Я нахожусь на грани сумасшествия. Через короткий срок я стану, как стал Джимми Хиггинс, неосмысленной собакой. Но это может быть только в капиталистической стране и не может быть у нас».

Член Военного совета Тихоокеанского флота корпусной комиссар ВОЛКОВ Я.В., арестованный в 1938 г., в объяснениях в КПК при ЦК КПСС от 30.XII.1961 г. о преступных методах, применяемых тем же следователем Ушаковым (Ушамирским), писал:

«Что я могу сказать об З. Ушакове… Преступник, бандит, кретин — это слабые слова, просто изверг, выродок рода человеческого…

Я на 2-м или 3-м допросе заявил З. Ушакову, что теперь, как никогда, я понял, как фабрикуются враги народа и изменники родины… Просил поскорее меня расстрелять, чтобы не мучить меня и не терять время ему, а на провокацию не пойду, чего бы мне это ни стоило. На это мне Ушаков ответил, что не таких, как я, фашистская б…, раскалывали… что мне показали только подготовительный класс, в дальнейшем будет показана московская техника, и не родился еще тот, кто бы устоял против этой техники и не раскололся…

Первую неделю, а может быть, и больше, Ушаков лично с остервенением зверски избивал меня до потери сознания резиновой дубинкой… затем передавал меня в руки “молотобойцам”, которые по его указанию в соседней комнате меня били всюду и везде».

Об обстановке во время следствия по делам военных, о творящемся беззаконии и произволе писал в своем заявлении от 26 июля 1939 года арестованный командующий Северным флотом, депутат Верховного Совета СССР Душенов К.И. Вот его письмо:

«Председателю Совнаркома СССР Вячеславу Михайловичу Молотову.

Заявление № 267.

…23 мая 1938 года меня арестовали в Ленинграде, и после 22 часов применения ко мне жестоких физических методов воздействия я почти в бессознательном состоянии, в результате внутреннего кровоизлияния, написал под диктовку следствия ложное заявление, что я — заговорщик и вредитель.

Через 5 дней после тех же методов я подписал заранее написанный протокол, где указано более 30 человек командиров, якобы моих сообщников, которых после арестовали.

В течение года я три раза отказывался от ложных протоколов, но все три раза ко мне применяли физические методы воздействия, и я вновь подписывал ложь.

В мае 1939 года меня перевели в Москву, в Лефортово, и в день годовщины сидения в тюрьме меня еще раз подвергли физическому воздействию, и я, вспоминая, что написано в Ленинграде, продолжаю давать ложные показания.

В итоге меня 5 раз побили 9 человек…