История войн и военного искусства

Однако занятие королевства Саксонии не увенчалось военными лаврами; оно лишь показало, какой смысл и какое значение имело Калишское воззвание. На князей Рейнского союза оно не оказало совершенно никакого впечатления; за исключением мекленбургских герцогов, которых теттенборновские казаки обратили на истинный путь, все они строго придерживались наполеоновского знамени. Они знали, что этот плебей не позволит шутить с собой, тогда как относительно своих законных противников они знали наверняка, что ворона в конечном счете не выклюет глаз другой вороне. В Дрездене вскоре выяснилось, как правильно было это чутье. Саксонский король с давних пор был преданнейшим вассалом Наполеона. Его войска находились во французском военном лагере и еще в Люнебурге озлобленно дрались с прусскими и русскими войсками. При приближении Блюхера он трусливо бежал из пределов страны, оставив своих верных «подданных» под покровительством правительственной комиссии, которую он пытался защитить от насилия победителя тем, что объявил свою страну нейтральной.

Как раньше, так и теперь, было не только возможно, но и необходимо нанести смертельный удар этому маленькому предательскому княжеству.

Все знали, что саксонский король ожидает лишь первой победы Наполеона, чтобы броситься к его ногам. К этому прибавилось еще и тайное намерение царя низложить саксонского короля, так как он предназначал эту страну как компенсацию для Пруссии, что могло устранить притязания последней на польские владения. Но династические интересы победили наперекор всему. В течение 6 недель велись безрезультатные переговоры с убежавшим королем; оставленной им правительственной комиссии было предоставлено право продолжать свою работу; правда, была сделана попытка склонить к переходу генерала Тильмана, стоявшего в Торгау с 8000 чел. саксонского войска. Однако и здесь дело не увенчалось никаким успехом. В конце концов Тильман заявил, что он не Йорк, и это было совершенно правильно. Часть вины за это саксонское разочарование — даже и здесь проявился двойственный характер короля — падала на Шарнгорста. Он думал подкупить саксонское население мягким обращением с ним, но жестоко обманулся в этом.

Тем решительнее высказывался он за энергичное ведение войны, тогда как русские войска продвигались в Саксонию весьма медленным темпом. Во время этого похода умер старый Кутузов, и высшее командование перешло к Витгенштейну, который был значительно моложе Блюхера и по службе и по возрасту, но имел за собой несколько удачных битв за время русского похода. Он не был так беспомощен и инертен, как Кутузов, но выдающимися талантами полководца он не обладал. Во всяком случае, русские имели всякие причины отклонить смелый план Шарнгорста; по этому плану главная часть войска должна была напасть на итальянского вице-короля раньше, чем с ним соединится Наполеон, разбить его и неустанно преследовать до тех пор, пока не удастся вызвать народного восстания в Северной Германии, тогда как меньшая часть союзного войска, дождавшись приближения Наполеона, должна была отступить под его давлением через Эльбу, а затем, когда французский император двинется на помощь своему пасынку, снова продвинуться вперед.

Русские не хотели бросать свою линию отступления и не имели никакого основания вести такую опасную войну, какую предлагал Шарнгорст. Очень возможно, что и он не зашел бы так далеко, если бы в русско-прусской главной квартире знали, какой численный перевес был на противной стороне. Против 200 000 чел., которые Наполеон мог выставить в открытом поле, союзники имели вместе с войсками, наблюдавшими за Магдебургом и Виттенбергом, всего лишь 123 000 чел. (69 000 русских и 54 000 пруссаков). Они могли сравняться по численности с французами лишь в том случае, если бы, отступив назад, они соединились с приближающимися подкреплениями и стянули войска, осаждавшие крепости на Одере и Висле. Разница уменьшалась до известной степени лишь тем, что союзные войска состояли преимущественно из старых солдат, тогда как французское войско по большей части состояло из молодых рекрутов, не бывавших еще в огне. Кроме того, союзники имели великолепную и многочисленную кавалерию, тогда как у противника она почти отсутствовала. Перевес в артиллерии был также на их стороне.