История войн и военного искусства

Первый отдел этого тома по своей методологии является наиболее выдающимся из всего сочинения. Он начинается предложением: «Чтобы понять германский способ ведения войны, необходимо изучить сначала политико-социальное устройство этого народа». Выводы, делаемые отсюда Дельбрюком, не могут встретить никакой отрицательной критики со стороны последователя исторического материализма. Конечно, этим еще не сказано, что в каждом отдельном случае Дельбрюк совершенно прав. В отдельных подробностях вследствие недостаточности и недостоверности источников неизбежно постоянное расхождение мнений, но против метода, при помощи которого Дельбрюк объясняет военное искусство германцев производственными отношениями, ничего нельзя возразить.

Древнегерманский воин

В начале нашего летосчисления германцы распадались на народности, из которых каждая владела областью в среднем до ста квадратных миль величиной. Границы области вследствие вражеских нападений не были заселены; даже от самых удаленных населенных мест можно было достигнуть расположенного посередине страны места собраний в течение одного перехода.

Так как большая часть местности была покрыта лесом и болотами и жители имели лишь небольшие запашки, питаясь преимущественно молоком, сыром и мясом, то среднее население не могло превышать 250 чел. на квадратную милю; таким образом, отдельные народности насчитывали до 25 000 душ населения, самые крупные, возможно, — от 35 000 до 40 000. Это составляло от 6000 до 10 000 мужчин (за вычетом 1000 или 2000 чел. отсутствовавших), имевших право голоса и образовывавших общие совещательные собрания. Эти всеобщие народные собрания представляли собой высшую суверенную власть. Между Рейном и Эльбой помещалось 20 таких народностей, имена которых у нас сохранились. Германия была, следовательно, очень редко населена. Объяснение того, каким образом они могли противостоять римскому мировому государству и его закаленным в боях легионам, лежит в социальной структуре германских народностей. Они распадались на роды, или сотни. Эти союзы назывались родами, потому что они образовывались не произвольно, но в зависимости от естественного происхождения; городов, в которые могло бы устремиться избыточное население, чтобы завязать там новые взаимоотношения, не было. Каждый оставался в том союзе, в котором он был рожден. Сотнями же роды назывались потому, что они включали в себя около ста семейств или бойцов. Фактически число бойцов, конечно, не могло отвечать этой цифре; слово «сотня» германцы употребляли вообще как большое круглое число. Роды составлялись не таким образом, что множество отдельных пар селилось вместе, образуя в течение нескольких столетий большие роды, но таким образом, что роды, сделавшиеся слишком большими, чтобы быть в состоянии прокормиться на одном месте, делились: определенная величина, определенное число были таким же обязательным элементом союза, как и происхождение; название бралось как с одной, так и с другой стороны; род и сотня были одно и то же.

Мечи германцев

Род или сотня, величина которых достигала 400—1000, может быть, даже 2000 душ, размещались на пространстве от одной до нескольких квадратных миль и жили вместе в одной деревне. Свои хижины германцы строили не вплотную одна к другой, но по известному выражению римского историка, «как кому нравилось, на любом месте в лесу или у источника»; и даже не как отдельные дворы, но как широко разбросанные поселения. Земледелие, которым главным образом занимались женщины и не пригодные для войны и охоты мужчины, было очень скудным. В целях возделывания свежей плодоносной почвы место поселения часто перемещалось в пределах округа. Еще значительно позднее германское право считало дом не неподвижной, но передвигающейся единицей. Так как на 250 душ населения приходилась одна квадратная миля, а на 750 — около 3 квадратных миль пространства, значительная часть пахотной земли не могла бы быть иначе использована. Если германцы и не были уже кочевниками, то, во всяком случае, они еще и недостаточно крепко сидели на земле.

Сородичи, бывшие в одно и то же время односельчанами, во время войны выступали одним отрядом. Поэтому еще и сейчас на севере называют военный отряд «thorp», «деревня», а в Швейцарии говорят «Dorf», «деревня», вместо «Haufe», «отряд», и «dorfen», «сходиться деревней», вместо «Versammlung halten» («держать собрание»); даже наше слово «Truppe» («отряд»), занесенное франками к романским народам, а затем переданное последними нам, происходит от того же корня и представляет собой памятник социального устройства наших предков в те времена, относительно которых не имеется никаких письменных сообщений. «Schar» («толпа»), жившая вместе и сообща выступавшая в войне, являлась одним и тем же понятием. Поэтому из одного и того же слова возникли названия: для местожительства — «деревня» («Dorf») и для солдат — «отряд» («Truppe»).