История войны 1813 года за независимость Германии

Дивизия Лаборда, Старой гвардии, – впереди Дрездена, на правой стороне Эльбы; Молодая гвардия, под начальством маршала Мортье, – в лагере при Польк-вице, близ Глогау; 1‐й корпус, маршала Даву, имел главную квартиру в Гамбурге; 2-й, маршала Виктора, – в Грюнеберге (Grüneberg ), в Силезии; 3-й, маршала Нея, – в Лигнице; 4-й, дивизионного генерала Бертрана, – в Шпроттау; 5-й, дивизионного генерала Лористона, – в Гольдберге; 6-й, маршала Мармона, – в Томасвальдау; 7-й, дивизионного генерала Рейнье, – в Герлице; 8-й, польский, дивизионного генерала князя Понятовского, находился на марше через австрийские владения, а потом был расположен у Циттау; 10-й, дивизионного генерала Раппа, – в Данциге; 11-й, маршала Макдональда, – у Фридеберга и Грейфенберга, в Силезии; 12-й, маршала Удино, – у Котбуса, в нижней Лузации (9-й, 13‐й и 14‐й корпуса еще не были сформированы); 1‐й кавалерийский корпус, дивизионного генерала Латур-Мобура, – в Сагане; 2‐й кавалерийский корпус, дивизионного генерала Себастиани, – у Нидер-Зигерс-дорфа, в Силезии; корпус дивизионного генерала Арриги – в Лейпциге; наблюдательный корпус, маршала Ожеро, формировался на Майне, в Вюрцбурге¹⁴.

Жители пространства, занятого французскими войсками, терпели в продолжение перемирия всевозможные притеснения. Верхняя Силезия и часть Нижней, в которых была расположена российско-прусская армия, были истощены постоянным пребыванием в них огромного числа войск, простиравшегося в последнее время перемирия до 300 000 человек. Несравненно в выгоднейшем положении находились силезские округи, признанные нейтральными, именно: Гиршбергский, Яуэрский, Лигницский, Неймарктский и большая часть Бреславльского с городом Бреславлем¹⁵.

Глава XVII Перемирие

Перемирие, прервавшее на время военные действия в 1813 году, не могло повести к заключению мира между воевавшими державами. Причиной тому была невозможность согласить виды противных сторон. Наполеон, одолженный господством своим над Францией и Европой военным успехам, не мог пожертвовать плодами их, не утратив своего нравственного влияния, что неминуемо подготовило бы падение его владычества; хотя победы его были куплены дорогой ценой и заставляли французов желать мира, однако же невыгодный мир не удовлетворил бы ожиданий славолюбивой нации. С другой стороны, надлежало вознаградить озлобленную Европу за все потери и оскорбления, понесенные в продолжение многих лет – и народами, и правителями их. До этого времени их усилия сбросить тяготевшее над ними чужеземное иго оставались напрасны по собственной вине их; во всех коалициях против Франции недоставало единодушия: Пруссия смотрела хладнокровно на невзгоды Австрии, которая, со своей стороны, допускала совершенное угнетение единоплеменных своих соседей; Англия, возбуждая континентальные державы к ополчению против общего врага, отказывала им в субсидиях, единственной помощи, в которой нуждались ее союзники, богатые более людьми и железом, нежели золотом. Но уже наставал предел терпению Европы: правительства готовились соединиться между собой на общую защиту, а народы – дружно поддерживать их усилия. Еще общий союз не был скреплен договорами, но необходимость его была очевидна для каждого.

Наполеон, при всей своей гениальности, не постигнув современного положения дел, полагал, что европейские державы и в эту великую эпоху будут руководиться малодушными побуждениями, расторгавшими прежние коалиции. Под влиянием такого ошибочного убеждения он еще до перемирия покушался два раза предупредить союз между великими континентальными державами. С этой целью Наполеон, в апреле 1813 года, предложил австрийскому правительству уступку Силезии, а незадолго до сражения при Бауцене хотел послать, как уже было сказано, к императору Александру I Коленкура с предложением мира на таких условиях, которые, будучи довольно выгодны для России, предавали Германию в жертву честолюбию завоевателя. Наполеон желал: распространить Рейнский союз до Одера, увеличив королевство Вестфальское; отдать Пруссии, взамен областей, лежащих между Эльбой и Одером, герцогство Варшавское с Данцигом. Таким образом, Пруссия сделалась бы славянским государством, Польша окончательно потеряла бы свою самостоятельность, наконец, господство над Европой разделилось бы между Россией и Францией, разобщенными значительным пространством¹. Мы уже видели, что император Александр, имея в виду не частные выгоды своей империи, а восстановление общего мира на прочном основании, не изъявил согласия на прибытие Коленкура в главную квартиру союзной армии.