История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3

Многих из них предполагалось наградить достоинствами графов и баронов; пожаловать одним орден Св. апостола Андрея Первозванного, другим камергерское звание[516], и весь народ освободить от податей на три года. Таким способом действий думал Павел I привязать к себе грузин.

Император не ошибался. В Тифлисе с прибытием послов происходили совещания. Лица всех званий и состояний были приглашены в собрание. Князья Авалов и Палавандов вместе с Лазаревым отправили письма к царевичам Юлону, Вахтангу, Мириану и Парнаозу с приглашением принять участие в общем деле. Царевичи Юлон и Парнаоз не только не отвечали ничего на приглашение, но, напротив, всеми мерами старались воспрепятствовать князьям съехаться в Тифлисе. Царевичи Вахтанг и Мириан сообщили, что не могут за дальностью прибыть к назначенному дню в Тифлис и что вместе с тем они спрашивают совета старшего брата, Юлона, как поступить в этом случае. Вслед за тем все братья Георгия, с 700 человек вооруженных, собрались в Мухрани для совещаний, на которых решили ехать в Кахетию, привести карталинцев и кахетинцев к присяге, что, по словам дворянина Иасефова, и исполнили. Царевичи тщательно скрывали от народа высочайшую грамоту, присланную им Лазаревым. Посланный с грамотою адютант Лазарева штабс-капитан Котляревский[517] не считал, однако же, нужным скрывать цели своего прибытия. Высочайшая грамота стала известна и князьям, бывшим при царевичах, так что свита их разделилась на две партии. Некоторые из князей желали оставить царевичей, но, боясь наказания и преследования, скрывали свое намерение. Многие из них приходили к Котляревскому; но едва тот начинал с ними разговаривать, как пришедшие тотчас же были отзываемы к царевичам, старавшимся не допускать никого до переговоров с посланным.

Перед отъездом Котляревского пришли к нему человек двадцать князей из числа преданных царевичу Юлону.

– Не будете ли вы писать ответ на письмо, мною привезенное? – спросил Котляревский.

– Если бы мы увиделись с генералом Лазаревым, – отвечали они, – то лично бы все объявили, но теперь не имеем средств этого исполнить.

– Средство самое легкое – приехать в Тифлис, – заметил им Котляревский.

Князья на это не согласились.

– Точно ли царевич Давид объявлен наследником? – спрашивали они.

– Точно. Привезенная мною к царевичу Юлону копия с высочайшей грамоты, которую вы легко видеть можете, это доказывает, – отвечал Котляревский.

– Наследником его признать мы никак не можем, потому что при покойном царе Ираклии присягнули царевичу Юлону; но если угодно будет его императорскому величеству, чтобы ни тот ни другой царем не был, то на сие согласны и последнюю кровь для его величества пролить готовы.

Между тем царевичи отправили к царице Дарье письмо. Та в ответ сообщила сыновьям, что в Кахетию отправлены войска.

В Тифлисе же, после совещаний и переговоров, князья, духовенство и народ решили отправить обратно в Петербург князей Палавандова и Авалова с единодушным заявлением своего желания вступить в подданство России.

В доме Лазарева собрались духовенство, князья и тифлисские жители. Здесь они подписывали благодарственную грамоту императору Павлу I.

«Благодарность и радость, – доносил Лазарев, – были изображены на всех лицах, и желание подписывать простиралось до того, что многие князья приходили уже вечером и просили, чтобы распечатать пакет, в который означенная грамота положена была, что и они желают сделать рукоприкладство. Крепостцы кахетинской моурав князь Андроников, будучи одержим болезнию, не могши быть в собрании, прислал печать (к Лазареву) с доверенностию за него оную приложить».

18 января послы выехали из Тифлиса в Петербург и 7 февраля направились чрез Моздок.

Послы везли с собою благодарность князей, духовенства, купечества и прочих сословий и засвидетельствование преданности за принятие Грузии в подданство и покровительство, а жившие в Тифлисе персияне писали, что и они желают быть под высоким покровительством русского императора и готовы служить ему, как истинные верноподданные.

Царевич Давид писал, что, приняв желание императора Павла I «с достодолжною признательностию и преклонив главу, поверг единожды навсегда себя и царство мое подданству вашему и высоким августейшим престола вашего преемникам, во всем согласно с прошениями родителя моего».

Тотчас же по получении грамоты императора Павла к Георгию о присоединении Грузии к России царевич Давид издал освещение народу, что он торжественно принимает управление наследственным престолом грузинским, прощает виновных, а за новые преступления будет судить по русским законам.

Давид писал народу, что ему «высочайше повелено торжественно приблизиться к трону Грузии, по наследству в звании правителя оной», а вслед за тем отправил письмо к Кноррингу с выехавшими из Тифлиса послами, в котором просил поспешить их отправлением в Санкт-Петербург, «для приобретения, – как говорил он, – мне и царству моему милостей русского императора».