История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3

Она просила Лазарева не преследовать ее детей, как лезгин. Удивительно ли, спрашивала царица, если дети царя Ираклия прибудут в Кахетию? «Не находится никто такой в Кахетии, а наипаче в Кизихах, который бы два и три раза не был выкуплен из плена собственными деньгами царя Ираклия. Их хлеб его детям больше принадлежит». Хитрая женщина высказывала при этом уверенность, что император не захочет заставить изменить присяге и нарушить клятву стольких христианских душ. Царица в то же время ловко ставила вопрос о том: могут ли дети покойного Георгия получить более чести, чем дети Ираклия.

На такой вопрос ей отвечено, что принятые для благосостояния Грузии меры обнародованы, и потому странно, что она принимает на себя вид ничего не знающей о том. Кнорринг просил Лазарева сообщить царице, что своими поведением и поступками она навлекает на себя подозрение, «будто она опровергает меры, кои для общего блага предпринимаются».

Царица Дарья требовала от Давида назначения ей для приличного содержания по тридцати рублей в день. Царевич отвечал, что она имеет деревни, из которых получает хлеб, сарацинское пшено, масло, мясо, вино, дрова, кур, яйца, молоко, и, сверх того, имеет чистого дохода 4000 рублей в год. Дарья укоряла племянника в несправедливости и говорила, что все доходы ее не превышают 170 рублей в год, что он увеличил их нарочно для того, чтобы обмануть незнающих.

«Если бы даже все были обмануты, Бог не обманется, поверь мне, – писала царица. – Более всего дивлюсь тому, почему ты не бережешь себя от таких лжей. Еще писал, что если-де Парнаоз явится и присягнет на верность Государю, то получит обратно все те вотчины, которые отец твой отобрал от него на законном основании. Твой отец ничего законного не творил. Каким законом предписывается клятвопреступничество и отнятие хлеба у брата? Вы должны и то объявить Парнаозу: как вы верите в клятву и как вы поклялись ему, так ли должен поклясться и он или иначе?»

Грабежи и насилия царевича Юлона и его братьев, производивших повсюду опустошение, были причиною того, что многие из грузин боялись ехать в Тифлис и просили Лазарева и царевича Давида, как временно управлявшего царством, прибыть к ним в город Гори для принятия присяги. Имея в виду успокоить страну, а главное привести к покорности царевичей, Лазарев решился двинуться с войсками в Гори. Царица Дарья, узнавшая о намерении Лазарева идти в Карталинию, обратилась к нему с просьбою подождать и не ходить. Она обещала послать к детям и просить их разъехаться. Лазарев согласился исполнить просьбу при условиях: 1) чтобы сыновья ее не разоряли народа,

не приводили его к присяге и не производили беспокойств в стране;

2) чтобы без позволения наследника престола они не собирали войска;

3) чтобы Юлой не подписывался на баратах (указах) наследником и

4) чтобы все царевичи, дети ее, жили в Тифлисе.

Первый пункт царица Дарья назвала ложью, на второй и третий не согласилась, а на четвертый отвечала, что к этому принудить их никто не может. Давид предложил царице обдумать хорошенько предложения и дал ей на то три дня сроку. Дарья отвечала, что все грамоты, объявленные от русского императора, ложны и выдуманы, и отказалась принять посредничество в деле усмирения ее сыновей. В ответ на это ей объявлено движение войск в Карталинию. Движение оказалось тем более необходимо, что в Тифлисе получены были новые сведения о поступках Юлона. Захватив в свои руки имение Лиахвы, составляющее целую провинцию в Карталинии, Юлой отдал его зятю своему князю Ревазу Эрнстову, который обещал ему за то соединить свои силы с имеретинскими войсками, собиравшимися в верхней Имеретин под предводительством Елизбара Эрнстова. Соединение это могло заставить присоединиться к бунтующим всех горских жителей и повести к дальнейшим беспорядкам в Грузии, тем более что и сами царевичи думали уехать в Имеретию, куда отправили уже свои обозы.

«Я слышу ныне, – писал Юлону царевич Давид, – что вы отдали Лиахвы во владение зятю вашему Ревазу Эрнстову, а сами со всем семейством и братьями Парнаозом, также с семейством, и Александром, едете в Имеретию, почему объявляю, что как я по высочайшему повелению поставлен правителем Грузии, то вы не имеете никакого права жаловать кого недвижимым имением, и кроме сего ваше удаление в Имеретию с братьями вашими есть явное противничество воле государя».

«Кто вас обеспокоил, – спрашивал Давид, – что вы едете в чужую землю и своих братьев туда уводите, а оставляете собственное свое отечество?.. Оставьте ныне ваше предприятие – не идите в Имеретию, не подтверждайте сим еще вашего противничества и не окажитесь изменниками своему отечеству».

Царевичи ушли, однако ж, из Грузии, в которой временно водворилось спокойствие, так что многие грузины могли спокойно и безопасно ехать в Тифлис, не боясь попасть в руки царевичей.

Спокойствие в стране продолжалось, однако, весьма недолго.

Глава 17